Одной из важных сторон рассмотрения проблемы богатства с философской точки зрения является взаимосвязь богатства и свободы. Дает ли богатство свободу, как это принято считать?
«Деньги - это свобода, выкованная из золота» - такой однозначный ответ предлагает классик немецкой литературы XX века Эрих Мария Ремарк. Созвучна позиция английского писателя Уильяма Сомерсета Моэма: «Деньги – это шестое чувство, позволяющее пользоваться остальными пятью».
Действительно, деньги, богатство дают свободу в определенном смысле: свободу действий, приобретений, перемещений. Человек, не имеющий материальных средств, практически лишен возможности раскрыть свой человеческий потенциал. Это касается, например, познавательной деятельности, творчества.
В то же время «умножающий богатства умножает заботу», как сказал Бенджамин Франклин, и с этим сложно не согласиться. По выражению Горация, «накопленное богатство может служить, но может и порабощать». В более развернутом виде можно найти раскрытие этой мысли у современных исследователей: «…Собственность заключает в себе антиномии свободы и зависимости. Собственность дает не только состояние социальной, финансовой свободы, но также имеет тенденцию к превращению человека в раба вещей и богатства».
Эриха Фромм уточняет эту закономерность, говоря, что свободу отнимает не само обладание, а «ориентация на обладание». Ссылаясь на Майстера Экхарта, Фромм пишет, что «свобода человека ограничена в той степени, в которой он привязан к собственности, к работе и, наконец, к своему «я» (что и является ориентацией на обладание).
Тема опасности порабощения богатством представлена практически у каждого писателя и философа. Приведу несколько примеров. Демокрит: «Жадность до денег, если она ненасытна, гораздо тягостней нужды, ибо чем более растут желания, тем больше потребности они порождают». Мишель Монтень: «Озабоченный, вечно занятый делами богач кажется мне еще более жалким, чем тот, кто по беден». Альберт Камю: «Лучше быть свободным бедняком, чем богатым невольником. Конечно, люди хотят быть и богатыми и свободными - и из-за этого подчас становятся бедными рабами».
Эту идею можно встретить у Шубарта, который отмечает особое стремление к духовной свободе в русском национальном характере: «…Русскому свойственно стремление к свободе... от оков всего преходящего и бренного… В русском живо чувство, что собственность владеет нами, а не мы ею, что владение означает принадлежность чему-то, что в богатстве задыхается духовная свобода».
В приведенной выше цитате упоминается «духовная» свобода, вероятно, употребляемая в противовес пониманию свободы в обыденном значении. Действительно, здесь необходимо отметить, что этот философский феномен имеет двойственную природу. Идея дуальности свободы хорошо раскрыта у Достоевского в философской поэме о Великом инквизиторе («Братья Карамазовы»). Понимание свободы как благополучия, обустройства материальной стороны жизни, представленное Великим инквизитором, сталкивается с иным пониманием свободы как духовной ценности, проповедуемым Христом. Трагичность свободы заключается в том, что если происходит отказ от свободы духовной в пользу «тихого, смиренного счастья», идущего якобы от материального благополучия, человек перестает быть свободным.
Если же для человека духовная свобода остается главенствующей, или, иными словами, если доминирующей является ориентация на бытие, то материальные ресурсы представляют средства, с которых реализуется это самое бытие, совершаются нравственные поступки: «Богатство не назовешь иначе, чем обозом добродетели, ибо оно и необходимо ей, и тягостно» (Фрэнсис Бэкон).
Многие ученые-экономисты называют в качестве отличительных признаков предпринимательства следующие: хозяйственное новаторство, экономическую свободу участников, инициативу и поиск. Постоянные изменения ситуации на рынках, колебания цен, конкуренция неизбежно порождают риск и угрозу потерь. Поэтому предприниматель постоянно ищет новые действий, которые могут привести его к успеху: изменяет продукцию, технологию, цены, качество товара в соответствии с требованиями экономической ситуации. Такое поведение возможно, если предприниматель обладает экономической свободой, т. е. определенными правами, гарантирующими самостоятельность принятия решений по поиску и выбору вида, формы и сферы хозяйственной деятельности, методов ее осуществления, использования произведенного продукта и полученного дохода.
ответ: Богатство и свобода
Одной из важных сторон рассмотрения проблемы богатства с философской точки зрения является взаимосвязь богатства и свободы. Дает ли богатство свободу, как это принято считать?
«Деньги - это свобода, выкованная из золота» - такой однозначный ответ предлагает классик немецкой литературы XX века Эрих Мария Ремарк. Созвучна позиция английского писателя Уильяма Сомерсета Моэма: «Деньги – это шестое чувство, позволяющее пользоваться остальными пятью».
Действительно, деньги, богатство дают свободу в определенном смысле: свободу действий, приобретений, перемещений. Человек, не имеющий материальных средств, практически лишен возможности раскрыть свой человеческий потенциал. Это касается, например, познавательной деятельности, творчества.
В то же время «умножающий богатства умножает заботу», как сказал Бенджамин Франклин, и с этим сложно не согласиться. По выражению Горация, «накопленное богатство может служить, но может и порабощать». В более развернутом виде можно найти раскрытие этой мысли у современных исследователей: «…Собственность заключает в себе антиномии свободы и зависимости. Собственность дает не только состояние социальной, финансовой свободы, но также имеет тенденцию к превращению человека в раба вещей и богатства».
Эриха Фромм уточняет эту закономерность, говоря, что свободу отнимает не само обладание, а «ориентация на обладание». Ссылаясь на Майстера Экхарта, Фромм пишет, что «свобода человека ограничена в той степени, в которой он привязан к собственности, к работе и, наконец, к своему «я» (что и является ориентацией на обладание).
Тема опасности порабощения богатством представлена практически у каждого писателя и философа. Приведу несколько примеров. Демокрит: «Жадность до денег, если она ненасытна, гораздо тягостней нужды, ибо чем более растут желания, тем больше потребности они порождают». Мишель Монтень: «Озабоченный, вечно занятый делами богач кажется мне еще более жалким, чем тот, кто по беден». Альберт Камю: «Лучше быть свободным бедняком, чем богатым невольником. Конечно, люди хотят быть и богатыми и свободными - и из-за этого подчас становятся бедными рабами».
Эту идею можно встретить у Шубарта, который отмечает особое стремление к духовной свободе в русском национальном характере: «…Русскому свойственно стремление к свободе... от оков всего преходящего и бренного… В русском живо чувство, что собственность владеет нами, а не мы ею, что владение означает принадлежность чему-то, что в богатстве задыхается духовная свобода».
В приведенной выше цитате упоминается «духовная» свобода, вероятно, употребляемая в противовес пониманию свободы в обыденном значении. Действительно, здесь необходимо отметить, что этот философский феномен имеет двойственную природу. Идея дуальности свободы хорошо раскрыта у Достоевского в философской поэме о Великом инквизиторе («Братья Карамазовы»). Понимание свободы как благополучия, обустройства материальной стороны жизни, представленное Великим инквизитором, сталкивается с иным пониманием свободы как духовной ценности, проповедуемым Христом. Трагичность свободы заключается в том, что если происходит отказ от свободы духовной в пользу «тихого, смиренного счастья», идущего якобы от материального благополучия, человек перестает быть свободным.
Если же для человека духовная свобода остается главенствующей, или, иными словами, если доминирующей является ориентация на бытие, то материальные ресурсы представляют средства, с которых реализуется это самое бытие, совершаются нравственные поступки: «Богатство не назовешь иначе, чем обозом добродетели, ибо оно и необходимо ей, и тягостно» (Фрэнсис Бэкон).