Там есть продолжение: "старая культура была опасна для человеческого тела, она оставляла его в небрежении, часто его изнеживала и расслабляла. Машинная, техническая цивилизация опасна прежде всего для души. Сердце с трудом выносит прикосновение холодного металла, оно не может жить в металлической среде."
Звучит возмутительно, без знания контекста.
Бердяев это тут к тому, что человек "старой культуры" - человек души: изнеженный и расслабленный. Техническая цивизация подавила под себя этих людей. Автор тут не оставляет шансов к положительному отношению к пришедшей эпохе, он одназначно настаивает, что "металл губит людей". Он не осуждает, как можно сразу подумать, старую культуру. Бердяев наоборот подчеркивает, что опасна она была потому, что будущее уготовило машиннную цивилизацию, а человек, он все еще рвется изнежиться и расслабиться. И тех, кто рискнет это сделать, тот особенно сильно почувствует прикосновение холодного металла к сердцу.
Там есть продолжение: "старая культура была опасна для человеческого тела, она оставляла его в небрежении, часто его изнеживала и расслабляла. Машинная, техническая цивилизация опасна прежде всего для души. Сердце с трудом выносит прикосновение холодного металла, оно не может жить в металлической среде."
Звучит возмутительно, без знания контекста.
Бердяев это тут к тому, что человек "старой культуры" - человек души: изнеженный и расслабленный. Техническая цивизация подавила под себя этих людей. Автор тут не оставляет шансов к положительному отношению к пришедшей эпохе, он одназначно настаивает, что "металл губит людей". Он не осуждает, как можно сразу подумать, старую культуру. Бердяев наоборот подчеркивает, что опасна она была потому, что будущее уготовило машиннную цивилизацию, а человек, он все еще рвется изнежиться и расслабиться. И тех, кто рискнет это сделать, тот особенно сильно почувствует прикосновение холодного металла к сердцу.