Шапка Мономаха — главная регалия русских великих князей и царей, одна из царских шапок. Символ самодержавия на Руси. Представляет собой золотой филигранный остроконечный головной убор, предположительно среднеазиатской работы конца XIII — начала XIV века с соболиной опушкой, украшенный жемчугом, рубинами, изумрудами и увенчанный крестом.
«Шапка Мономаха» относится к числу самых древних регалий, хранящихся в Оружейной палате Московского Кремля. Начиная с Ивана Калиты, во всех духовных грамотах московских князей упоминается «шапка золотая». Шапка представляет собой среднеазиатский головной убор — борик[1]. Не исключено, что эта наследственная регалия московских государей — дар Узбек-хана Юрию Даниловичу или Ивану Калите, которым он покровительствовал. Среди историков распространено мнение, что шапка Мономаха была преподнесена в дар за соблюдение лояльности, которая политическому взлёту Москвы в начале XIV века. Н. С. Борисов, например, пишет: «Тех, кто верно служил хану, он награждал одеждой и обувью. Среди историков существует мнение, что шапка Мономаха — это не что иное, как золотая тюбетейка, которой хан Узбек наградил за преданность Ивана Калиту»[2].
В связи с переориентацией Московского княжества с Золотой Орды на Византию происходит и переосмысление значения шапки в русле концепции «Москва — Третий Рим»[1]. В «Сказании о князьях Владимирских» (около 1518 года) формулируется официальная версия её происхождения: этот дар византийского императора Константина IX Мономаха своему внуку, киевскому князю Владимиру Всеволодовичу Мономаху, должен был символизировать преемственность власти русских правителей от византийских императоров. В действительности такое происхождение убора крайне сомнительно — как с исторической (Константин умер в 1055 году, когда Владимиру было всего 2 года и вероятность того, что он получит Киев, была довольно скромной), так и с искусствоведческой точки зрения.
Спровоцировавшие это восстание жесткие действия Чол-хана в свою очередь были спровоцированы коррупционными махинациями тверских и московских князей вокруг ордынской дани. Дело в том, что в 1321 году тверской князь Дмитрий передал ордынскую дань со всего Тверского княжества московскому князю Юрию, в то время имевшему ярылк на «великое княжение» и поэтому ответственному за доставку дани в Орду. Но Юрий вместо отправки тверской дани по назначению, отвез ее в Новгород и через купцов-посредников пустил предназначенную ордынскому хану сумму в оборот под проценты. Известен размер этой суммы — 2000 рублей серебром (примерно 200 килограмм драгоценного металла).
«Шапка Мономаха» относится к числу самых древних регалий, хранящихся в Оружейной палате Московского Кремля. Начиная с Ивана Калиты, во всех духовных грамотах московских князей упоминается «шапка золотая».
Шапка представляет собой среднеазиатский головной убор — борик[1]. Не исключено, что эта наследственная регалия московских государей — дар Узбек-хана Юрию Даниловичу или Ивану Калите, которым он покровительствовал. Среди историков распространено мнение, что шапка Мономаха была преподнесена в дар за соблюдение лояльности, которая политическому взлёту Москвы в начале XIV века. Н. С. Борисов, например, пишет: «Тех, кто верно служил хану, он награждал одеждой и обувью. Среди историков существует мнение, что шапка Мономаха — это не что иное, как золотая тюбетейка, которой хан Узбек наградил за преданность Ивана Калиту»[2].
В связи с переориентацией Московского княжества с Золотой Орды на Византию происходит и переосмысление значения шапки в русле концепции «Москва — Третий Рим»[1]. В «Сказании о князьях Владимирских» (около 1518 года) формулируется официальная версия её происхождения: этот дар византийского императора Константина IX Мономаха своему внуку, киевскому князю Владимиру Всеволодовичу Мономаху, должен был символизировать преемственность власти русских правителей от византийских императоров. В действительности такое происхождение убора крайне сомнительно — как с исторической (Константин умер в 1055 году, когда Владимиру было всего 2 года и вероятность того, что он получит Киев, была довольно скромной), так и с искусствоведческой точки зрения.