— (1)Оля плакала, — сказала ему жена вечером. — (2)Она не хотела, чтобы ты это делал. (3)И сейчас накрылась с головой одеялом и не спит.
(4)И он вспомнил морозное утро, заледенелый забор комиссионного магазина в Южном порту, на окраине Москвы, окоченевшего около ворот сторожа в тулупе, затем — въезд во двор, крик этого сторожа, притоптывающего валенками на снегу: «На эстакаду давай!».
(5)На эстакаде он выключил мотор, и машина с настороженностью затихла, возвышаясь над стоявшими вокруг машинами, уже завьюженными, оставленными здесь хозяевами.
(6)Когда приёмщик ничего не выражающим взглядом бегло осмотрел мотор, кузов, багажник, а потом с равнодушной небрежностью сел за руль и задним ходом тронул её с эстакады, она подчинилась ему и развернулась на ледяном поле вблизи других машин, во наблюдавших за ней круглыми стёклами фар, и затем, как бы в растерянности, покатила к дверям конторки комиссионного магазина, где должна была произойти последняя процедура. (7)Он всё это видел, но был ещё спокоен и сдержан.
— (8)Оформим, — сказал приёмщик, и, услышав его голос, он кивнул молча.
(9)А полчаса спустя, после составления акта продажи, оценки и утвердительных подписей, он вышел из натопленной конторки, чтобы совершить последнее — передать ключ от зажигания перегонщику, молодому парню в полушубке, из овчинного воротника которого виднелось сизое, озябшее личико с мокрым носом и посинелыми губами.
(10)Машина стояла так же около конторы, по обыкновению терпеливо ожидая его, готовая послушно зарокотать мотором, охотно покатить через всю Москву домой, в обжитой гараж, где вечерами под электрической лампочкой было по-домашнему уютно и пахло бензином и маслом. (11)Он посмотрел на переднее стекло, на капот, припорошенные снежком, надутым с поля январским ветром, потом увидел подошедших к машине нескольких покупателей, которые начали торгашески суетиться, придирчиво оглядывать, ощупывать её, — и тогда что-то дрогнуло в его груди.
(12)Не говоря ни слова, он отдал ключ от зажигания перегонщику, и машина заработала, неуверенно тронулась задним ходом, будто ещё не понимая, что случилось, куда её ведут, и, сделав полукруг по полю, вдвинулась в ряд других машин, объединённая с ними общей судьбой.
— (13)Вот и всё, — с непонятным облегчением сказал он сам себе. — (14)Её продадут скоро.
(15)А она издали смотрела на него удивлённо и печально поблескивающими фарами, словно не желая прощаться, расставаться с ним, и он быстро вошёл в контору, чтобы не видеть её сейчас.
— (16)Как мне жалко её, — сказала жена. — (17)Ты с ней? (18)По у неё прощения?
— (19)Да, — солгал он, отлично помня, что не с машиной, не посидел в ней напоследок, не погладил по знакомой и гладкой коже металла.
— (20)Оля так любила её, так мыла её, помнишь? (21)Называла «хорошенький Москвичиш-ка»…
— (22)Да, да, — повторил он.
(23)Потом, не успокаиваясь, казня себя за то облегчение, какое испытал, отдавая ключ перегонщику, он представлял её далеко от дома, на окраине Москвы, в зимней ночи, на ветру, леденящем её металлическое тело. (24)Там она была безвозвратно оставлена им на продажу, с расчётом, ради другой, новой, более красивой машины. (25)И он думал, как влюблён был в неё много лет, как она верна была ему: весело сверкая на солнце окнами, катила по дорогам, красуясь, кокетничая со встречными машинами, и редко сердилась на него, когда был неосторожен, резок в обращении с ней, и по-родственному прощала всё, почищенная, помытая, протёртая им и десятилетней дочерью Олей.
(26)Теперь она замерзала там, на ветру, на морозе — и не проходило ощущение совершённого предательства.
(Ю.В. Бондарев)
Укажи вариант ответа, в котором содержится информация, необходимая для обоснования ответа на во Почему у рассказчика что-то дрогнуло в груди, когда он был около конторы? ».
1Рассказчик передумал продавать машину.
2Герой увидел другие машины, выставленные на продажу.
3Рассказчик подумал о своей дочери, которая очень любила их машину.
4Рассказчик увидел, как другие люди придирчиво осматривали и ощупывали его любимую машину.
Объяснение:
В одной из этих местностей он и познакомился с Жеребцовым, тотчас же опытным глазом определил, что дряхлый и добродушный моряк неизбежно должен хранить в себе некий литературный сюжет, и взялся за выуживание этого сюжета. Сюжета не выудив, Евсеенко все же рассказ написал, но напечатать не успел, так как у него открылась тяжелая стадия чахотки и он был послан в Ялту, где вскоре и умер. Рукопись его рассказа, интересующую меня лишь в меру заключенных в ней сведений о последних днях Жеребцова - первого исследователя Кара-Бугазского залива, я и привожу здесь, сделав необходимые сокращения. Называется рассказ "Роковая ошибка".
"Если вы, читатель, бывали на художественных выставках, то должны помнить картины, где изображены заросшие просвирником провинциальные дворики. Ветхий, но теплый дом со множеством пристроек и крылечек, липы под окнами (в них гнездятся галки), трава, густо растущая среди щепок, черный щенок, привязанный на веревке, и забор с выломанными досками. За забором зеркальная гладь живописной реки и пышное золото осеннего леса. Теплый солнечный день в сентябре.
Дачные поезда, проносящиеся вблизи старого дома, придают пейзажу еще большую прелесть, заволакивая желтизну лесов облаками паровозного пара.