2. Найдите предложение с однородными членами. Выпишите, подчеркните.
(1)Замечательный человек, встретившийся мне, был Игнатий Дмитриевич
Рождественский, сибирский поэт. (2)Он преподавал в нашей школе русский язык и
литературу, и поразил нас учитель с первого взгляда чрезмерной близорукостью. (3)Читая,
он приближал бумагу к лицу и, как бы сам с собою разговаривая, поднимал указательный
палец: (4)«Чудо! (5)Дивно! (6)Только русской поэзии этакое дано!»
(7)«Ну, такого-то мы быстро слопаем!» — решил мой разбойный пятый «Б» класс.
(8)Однако не тут-то было! (9)На уроке литературы учитель садился напротив нас и
заставлял читать вслух по две минуты из «Дубровского» и «Бородина». (10)Послушав, без
церемоний бросал, сердито сверкая толстыми линзами очков: (11)«Недоросль! (12)Под
потолок вымахал, а читаешь по слогам!»
Заболел я однажды, и мне дали путевку в южный санаторий, где я никогда еще не бывал. Меня уверили, что там, на юге, у моря, все недуги излечиваются быстро и бесповоротно. Но плохо больному человеку, везде ему плохо, даже у моря под южным солнцем.
Какое-то время я с радостью первооткрывателя бродил по набережной, по приморскому парку, среди праздной толпы, подчеркнуто веселой, бесцельно плывущей куда-то, и не раздражали меня пока ни это массовое безделье, ни монотонный шум моря, ни умильные, ухоженные клумбочки с цветами, ни оболваненные ножницами пучки роз, возле которых так любят фотографироваться провинциальные дамочки и широкоштанные кавалеры, залетевшие сюда с дальних морских промыслов бурно проводить отпуск, прогуливать большие деньги.Но уже через неделю мне стало здесь чего-то недоставать, сделалось одиноко, и я начал искать чего-то, рыская по городу и парку. Чего искал — сам не ведал.
Часами смотрел я на море, пытаясь обрести успокоение, наполненность душевную и тот смысл и красоту, которые всегда находили в пространстве моря художники, бродяги и моряки.
Море нагоняло на меня еще большую тоску мерным, неумолчным шумом. В его большом и усталом дыхании слышалась старческая грусть. Вспененные волны перекатывали камни на берегу, словно бы отсчитывая годы. Оно много видело, это древнее, седобровое море, и оттого в нем было больше печали, чем веселости.
Впрочем, говорят, что всяк видит и любит море по-своему. Может, так оно и есть.В приморском парке росли деревья и кусты, собранные со всех сторон мира. Встречались здесь деревья с африканским знойным отливом в широких листьях. Фикусы росли на улице, а я-то думал, что они растут лишь в кадках по российским избам. Воспетые в восточных одах, широко стояли платаны и чинары, роняя на чистые дорожки мохнатые шарики с ниточками. Кипарисы, темные и задумчивые, и днем и ночью мудро молчали. Непорочными, какими-то невзаправдашне театральными цветами были завешаны магнолии.
И пальмы, пальмы.
Низкие, высокие, разлапистые, с шевелюрами современных молодых парней. В расчесах пальм жили воробьи и ссорились, как обитатели коммунальной квартиры, всегда и всем недовольные.
Заболел я однажды,и мне дали путёвкув южный санаторий ,где я никогда не бывал.Меня уверили,что там на юге все надугу вылечиваются быстро и бесповоротно .Но плохо больному человеку,кезде ему плохо даже под южным солнцем .В проморском парке росли деревья и кусты собраные со всех сторон мира.Встречались здесь деревья с африканским знойным отливом в широких листьях.Фикусы росли на улице, а я то думал, что они растут лишь в катках.Воспетые в восточных одах широко стояли платаны и чинары ранняя на чистые дорожки мохнатые шарики с ниточками .Кипарисы темные и задумчивые и днём и ночью мудро молчяли.Не порочными , каким то невзаправдашне теотральными цветами были завещаны Монголии.И пальмы,пальмы.Низкие высокие раслабистые , с шевелюрами современных молодых парней .В расчосах пальм жили воробьи и строились как обитатели коммунальной квартиры всегда и всем не довольны