2. Спишите, расставляя пропущенные орфограммы и знаки препина- ния. Подчеркните грамматические основы, выделите союзы, Со
ставьте схемы предложений.
1) Мне казалось будто я путеше? )ственник, который когда-то давно уехал
в далёкое путеше(2)ствие а теперь возвращает(?)ся обратно домой, и вот-e
скоро уже увидел родные берега и знакомые лица родных и друзей.
2) На следущий день Ольга Николаевна проверила упражнение кото
рое задала Косте на дом и нашла у него оши..ки каких даже я (не) замет.л.
3) Уроки я опять стал делать поз(?)но когда голова уже плохо со
обр..жала и дал сам себе об..щание что на следу..щий день (не) буду так
долго играть.
4) На другой день когда я проснулся то увидел в окно что уже наступи-
ла зима,
5) Когда папа приход..т (с) работы он всегда сначала отдохнёт немного
а потом садится за ч..рт..жи для своего прибора или читает книжки.

Первое предложение - солнце осветило(грамматическая основа). Второе- синичка затинькало( грамматическая основа). Третье- мышка прибежала(грамматическая основа), мышка (какая?)лесная(прилагательное, подчёркивать как определение). Четвёртое- белочка прыгнула (грамматическая основа), белочка (какая?) маленькая(прилагательное, подчёркивать как определение). Пятое-ветка сбросила( грамматическая основа), ветку (какую?) еловую(прилагательное, подчёркивать как определение), шапка (какая?)снеговая(прилагательное, подчёркивать как определение)

Натюрморт – это изображение вещественного мира, а вещь, как известно, имеет форму, цвет, фактуру, а иногда запах и вкус. Натюрморт, с которым мы знакомимся сегодня, великолепно передает именно последние характеристики, активизируя чувства вкуса и обоняния у зрителя. И то, и другое нам понимать полноту жизни, вспомните, насколько блекнет мир, когда нас мучает насморк…
Русский художник Илья Машков (1881-1944) о своем диптихе «Снедь московская» говорил: «Писал два натюрморта, продукт сельского труда, человеческое питание, снедь, мясо и хлеба русские… Мне хотелось в этом незамысловатом сюжете показать реалистическое искусство. «Мясо и дичь» - я сознательно придерживался принципов старых великих мастеров-классиков. «Хлебы» - это наша московская рядовая пекарня своего времени, примерно Смоленский рынок, и композиция как бы безалаберная, но нашенская, московская, тутошняя, а не парижская».
Итак, натюрморт «Снедь московская. Хлебы» (1924, Государственная Третьяковская галерея). Здесь нет скромной still life, жизнь в этой картине более чем активная: связки баранок вот-вот упадут с полки, крендель «делает колесо», из-за занавески стыдливо выглядывает лепешка, аппетитная обойма булочек борется за место с расстегаем. Это изобилие… снеди, а ведь по-другому и не скажешь, разламывается, откусывается, растаивает, рассыпается, проминается, или режется. Это вкусно!
Искусствовед и филолог С.Н. Дурылин в своей книге «В родном углу» описывает быт старой Москвы, и в том числе говорит о столичном хлебосольстве: «Из ржаной муки выпекали пеклеванный (из мелко смолотой и просеянной просяной и ржаной муки), бородинский, стародубский и рижский. Из пшеничной муки сорта были неисчислимы: «французские булки», простые с поджаристым загибом, обсыпанные мукою; маленькие копеечные французские хлебцы, именовавшиеся попросту «жуликами»; витушки из перевитых жгутов крутого теста; саечки, обсыпанные маком или крупной солью; сайки простые, выпекавшиеся на соломе, с золотыми соломинками, приставшими в исподу; калачи крупные и калачи мелкие и т.д.»
Думаю, что этот натюрморт трогает современного зрителя еще и потому, что в наш санитарно-гигиенический век редко встретишь на прилавках магазинов хлеб без целлофана. Запах и ощущения, как правило, заперты под капсулой коробки или пакета, а тут витрина буйства вкуса и съедобной свободы!