А.С. Грин "Алые паруса": Однажды, в середине такого путешествия в город, девочка присела у дороги съесть кусок пирога, ПОЛОЖЕННОГО В КОРЗИНКУ НА ЗАВТРАК. Ассоль, ПОГЛОЩЁННОЙ НЕТЕРПЕЛИВЫМ ЖЕЛАНИЕМ ПОЙМАТЬ ИГРУШКУ, не смотрелось по сторонам. Её тёмные, гутые волосы, ЗАБРАННЫЕ В КРУЖЕВНУЮ КОСЫНКУ, сбились, касаясь плеч. Подняв голову, Лонгрен увидел Ассоль, СТРЕМГЛАВ БЕЖАВШУЮ К НЕМУ С РАДОСТНЫМ И НЕТЕРПЕЛИВЫМ ЛИЦОМ. Лонгрен, достав свободной рукой трубку, закурил, и ветер пронёс дым сквозь плетень в куст, РОСШИЙ С ВНЕШНЕЙ СТОРОНЫ ОГОРОДА.
Литература 2 часть ( рассказ ДЕТСТВО) До нее как будто спал я, спрятанный в темноте, но явилась она, разбудила, вывела на свет, связала все вокруг меня в непрерывную нить, сплела все в разноцветное кружево и сразу стал на всю жизнь другом, самым близким сердцу моему, самым понятным и дорогим человеком - это ее бескорыстная любовь к миру обогатила меня, насытив крепкой силой для трудной жизни. Установилась хорошая погода; с утра до вечера я с бабушкой на палубе, под ясным небом, между позолоченных осенью, шелками шитых берегов Волги. Сказки она сказывает тихо, таинственно, наклонясь к моему лицу, заглядывая в глаза мне расширенными зрачками, точно вливая в сердце мое силу, приподнимающую меня. Когда пароход остановился против красивого города, среди реки, тесно загроможденной судами, ощетинившейся сотнями острых мачт, к борту его подплыла большая лодка со множеством людей, подцепилась багром к спущенному трапу, и один за другим люди из лодки стали подниматься на палубу. Она вспоминается мне, как суровая сказка, хорошо рассказанная добрым, но мучительно правдивым гением.
До нее как будто спал я, спрятанный в темноте, но явилась она, разбудила, вывела на свет, связала все вокруг меня в непрерывную нить, сплела все в разноцветное кружево и сразу стал на всю жизнь другом, самым близким сердцу моему, самым понятным и дорогим человеком - это ее бескорыстная любовь к миру обогатила меня, насытив крепкой силой для трудной жизни.
Установилась хорошая погода; с утра до вечера я с бабушкой на палубе, под ясным небом, между позолоченных осенью, шелками шитых берегов Волги.
Сказки она сказывает тихо, таинственно, наклонясь к моему лицу, заглядывая в глаза мне расширенными зрачками, точно вливая в сердце мое силу, приподнимающую меня.
Когда пароход остановился против красивого города, среди реки, тесно загроможденной судами, ощетинившейся сотнями острых мачт, к борту его подплыла большая лодка со множеством людей, подцепилась багром к спущенному трапу, и один за другим люди из лодки стали подниматься на палубу.
Она вспоминается мне, как суровая сказка, хорошо рассказанная добрым, но мучительно правдивым гением.