1. По стенам, около картин, лепилась в виде фестонов паутина, (напитанная пылью); зеркала, вместо того чтоб отражать предметы, могли бы служить скорее скрижалями для записывания на них по пыли каких-нибудь заметок на память. 2. Если б не эта тарелка, (да не прислоненная к постели только что выкуренная трубка), или не сам хозяин, (лежащий на ней), то можно было бы подумать, что тут никто не живет -- так все запылилось, полиняло и вообще лишено было живых следов человеческого присутствия. 3. Тарантьев смотрел на все угрюмо, с полупрезрением, с явным недоброжелательством ко всему окружающему, готовый бранить все и всех на свете, (как будто какой-нибудь обиженный несправедливостью или непризнанный в каком-то достоинстве), (наконец как гонимый судьбою сильный характер), который недобровольно, неуныло покоряется ей. 4. Это происходило, как заметил Обломов впоследствии, оттого, что есть такие начальники, которые в испуганном до одурения лице подчиненного, (выскочившего к ним навстречу), видят не только почтение к себе, но даже ревность, а иногда и к службе.
2. Если б не эта тарелка, (да не прислоненная к постели только что выкуренная трубка), или не сам хозяин, (лежащий на ней), то можно было бы подумать, что тут никто не живет -- так все запылилось, полиняло и вообще лишено было живых следов человеческого присутствия.
3. Тарантьев смотрел на все угрюмо, с полупрезрением, с явным недоброжелательством ко всему окружающему, готовый бранить все и всех на свете, (как будто какой-нибудь обиженный несправедливостью или непризнанный в каком-то достоинстве), (наконец как гонимый судьбою сильный характер), который недобровольно, неуныло покоряется ей.
4. Это происходило, как заметил Обломов впоследствии, оттого, что есть такие начальники, которые в испуганном до одурения лице подчиненного, (выскочившего к ним навстречу), видят не только почтение к себе, но даже ревность, а иногда и к службе.