81. 1. В стихотворении герой, прочитав обьявление, повторяет его про себя, чтобы не забыть, но в результате всё превращается в полную бессмыслицу. Почему это происходит? Прочитайте, найдите сочетания слов, в которых слова не связаны по смыслу. Объявление Нет, запомнил я не точно! Снова быстро повторяю: «Продаются очень Два японских попугая, Зонт породистый сиамский, Стол складной, старинный дамский, Плащ обеденный, дубовый, Кот мужской почти что новый и зелёный телефон. Вот для справок граммофон». (Л. Каминский) 2. Восстановите начальный текст объявления.
Первая книжка, которую я прочла сама, был сборник русских народных сказок. Волшебный мир, где живут Змеи-Горынычи, Василисы Прекрасные и Иваны-царевичи, где звери разговаривают, а в лесу можно увидеть лешего и наткнуться на избушку Бабы-Яги, не мог мне не понравиться.
И до сих пор я больше всего люблю сказки, все волшебное и необыкновенное. Лучшая же сказка, как мне кажется, это книга Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране Чудес».
Кроме того, мне нравится знакомиться с людьми с книг, перенимать жизненный опыт писателей, их знание людей, которые они вкладывают в свои произведения, видеть далекие времена и страны глазами тех, кто жил в ту эпоху. Ничто не заменить книгу: ни лучшая в мире театральная постановка, ни фильм талантливейшего режиссера.
Мое поколение не умеет читать. Естественно, я не имею в виду умение складывать буквы в слоги, а слоги — в слова. Нет, речь совсем о другом: мы не умеем получать удовольствие от книги, сопереживать героям, ценить талант писателя и его мастерство владения словом. Диск с голливудским боевиком или новой компьютерной игрой значит для любого одиннадцатиклассника гораздо больше, чем все собрание сочинений Достоевского, и исключений из этого правила, к сожалению, очень немного. Это относится не только к моему поколению: постепенно исчезать культура чтения начала уже давно.
Возможно, это происходит потому, что в последние десятилетия жизнь стала намного динамичнее и у людей не хватает времени на чтение. Кроме того, книге сложно соперничать с постоянно появляющимися новинками кино, возможностями Интернета, компьютерными играми. Постепенно классическая литература становится доступной относительно небольшому количеству людей, которые понять и оценить предлагаемые ею сокровища.
Русский художник Илья Машков (1881-1944) о своем диптихе «Снедь московская» говорил: «Писал два натюрморта, продукт сельского труда, человеческое питание, снедь, мясо и хлеба русские… Мне хотелось в этом незамысловатом сюжете показать реалистическое искусство. «Мясо и дичь» - я сознательно придерживался принципов старых великих мастеров-классиков. «Хлебы» - это наша московская рядовая пекарня своего времени, примерно Смоленский рынок, и композиция как бы безалаберная, но нашенская, московская, тутошняя, а не парижская».
Итак, натюрморт «Снедь московская. Хлебы» (1924, Государственная Третьяковская галерея). Здесь нет скромной still life, жизнь в этой картине более чем активная: связки баранок вот-вот упадут с полки, крендель «делает колесо», из-за занавески стыдливо выглядывает лепешка, аппетитная обойма булочек борется за место с расстегаем. Это изобилие… снеди, а ведь по-другому и не скажешь, разламывается, откусывается, растаивает, рассыпается, проминается, или режется. Это вкусно!
Искусствовед и филолог С.Н. Дурылин в своей книге «В родном углу» описывает быт старой Москвы, и в том числе говорит о столичном хлебосольстве: «Из ржаной муки выпекали пеклеванный (из мелко смолотой и просеянной просяной и ржаной муки), бородинский, стародубский и рижский. Из пшеничной муки сорта были неисчислимы: «французские булки», простые с поджаристым загибом, обсыпанные мукою; маленькие копеечные французские хлебцы, именовавшиеся попросту «жуликами»; витушки из перевитых жгутов крутого теста; саечки, обсыпанные маком или крупной солью; сайки простые, выпекавшиеся на соломе, с золотыми соломинками, приставшими в исподу; калачи крупные и калачи мелкие и т.д.»
Думаю, что этот натюрморт трогает современного зрителя еще и потому, что в наш санитарно-гигиенический век редко встретишь на прилавках магазинов хлеб без целлофана. Запах и ощущения, как правило, заперты под капсулой коробки или пакета, а тут витрина буйства вкуса и съедобной свободы!