Акыртас удивительный памятник древности, дворцовый комплекс VIII—IX веков. Акыртас находится в 45 километрах от г. Тараз, в Жамбылскойобластии входит в список 100 сакральных объектов Казахстана. Памятник представляет из себя руины некоего строения, возведенного из oгромных темно-красных каменных блоков. Строители комплекса владели удивительными для своего времени инженерными технологиями. По одной из версий ученых, Акыртас мог представлять из себя монастырь с кельями для монахов. Среди ученых популярна версия, что Акыртас был арабским дворцом, 714-715 годы приказу арабского полководца ибн построенным в МуслимаКутейбы -главнокомандующего объединенной силой арабов в Атлахской битве 751 года. По этой теории, дворец обозначал границы захваченных арабами территорий и являлся резиденцией полководца. Стены Акыртаса имеют толшщину от 3,5 до 5 метров. Высота фундамента зданий -4 м. Это только подтверждает предположения о гранднозности строений комплекса. Комплекс снабжался водой из родников, находящихся в 3-4 километрах от него, благодаря удачной конструкции водопроводной системы. В пюле 2014 года 8 археологических памятников Казахстана, в том числе Акыртас. вошли в список Всемирного наследия ЮНЕСКО в составе «Объектов Великого Шёлкового пути в Чанъань-Тянь-Шанском коридоре». 5. Составьте план из 3 пунктов.​

Утренняя заря гораздо нежнее вечерней. Она не полыхает таким яростным огнем, как будто солнце сердится, что ему приходится покидать такую прекрасную землю. Утром солнце доброжелательно. Оно идет напоить теплом окружающий мир. И потому исполнено торжественности от предстоящей ему миссии. 

     Ночь постепенно отступает. Темнота становится не такой густой. Еще несколько мгновений, и тьма уступает свету. На востоке начинает брезжить светлая полоска. Она разрастается. Там, где несколько минут назад была лишь белая полоса, вдруг все начинает алеть. Это показались первые солнечные лучи. Они стыдливо румянят небо, заливая все вокруг мягким, трепетным сиянием.

     Вокруг еще стоит тишина, не нарушаемая не гомоном птиц, ни шорохом насекомых. Ни одна ветка не шелохнется в предчувствии удивительной минуты, когда светлое лучезарное солнце осветит землю своими лучами, согреет первым утренним теплом. И как только восток начинает розоветь, все как будто просыпается. Птицы поднимают гомон. По веткам деревьев пробегает легкий ветерок. Он словно говорит: «Просыпайтесь! Солнце встает!» Ни одна травинка, ни один цветок, ни пичужка, ни букашка не хотят пропустить этот торжественный момент – появление солнца.

     И вот солнечные лучи освещают мир. На траве, на листьях искрятся капельки росы, как драгоценные камни в дорогой оправе. Птицы начинают свой утренний туалет, купаясь в росе и солнечном свете. Они перекликаются между собой. А тем временем заря разливается по всему небу. Оно становится алым, полыхает заревом. Но это зарево, как юная девушка, стыдливо.

     Вслед за природой начинают просыпаться люди. Из каждого двора пахнет молоком и хлебом. Хозяйки выпускают коров на пастбище. Те мычат, довольные встречей со своими подругами. Мычание раздается из разных концов. Слышно щелканье кнута пастуха. Он зябко поеживается в утренней свежести. А на небе торжествует свет. Солнечные лучи поднимаются все выше и выше. Они заполняют собой все пространство. И, наконец, из-за горизонта выплывает само светило.

     Утро вступило в свои права. Теперь тепло и свет будут править миром, пока не наступит пора вечерней зари, которая провозгласит окончание трудового дня.

"Здесь герой наш поневоле отступил назад и поглядел на него пристально. Ему случалось видеть немало всякого рода людей, даже таких, каких нам с читателем, может быть, никогда не придется увидать; но такого он еще не видывал. Лицо его не представляло ничего особенного; оно было почти такое же, как у многих худощавых стариков, один подбородок только выступал очень далеко вперед, так что он должен был всякий раз закрывать его платком, чтобы не заплевать; маленькие глазки еще не потухнули и бегали из-под высоко выросших бровей, как мыши, когда, высунувши из темных нор остренькие морды, насторожа уши и моргая усом, они высматривают, не затаился ли где кот или шалун мальчишка, и нюхает подозрительно самый воздух. Гораздо замечательнее был наряд его: никакими средствами и стараньями нельзя бы докопаться, из чего состряпан был его халат: рукава и верхние полы до того засалились и залоснились, что походили на юфть, какая идет на сапоги; назади вместо двух болталось четыре полы, из которых охлопьями лезла хлопчатая бумага. На шее у него тоже было повязано что-то такое, которого нельзя было разобрать: чулок ли, подвязка ли, или набрюшник, только никак не галстук."



Это когда Чичиков встретил Плюшкина)