Настоящую золотую, а не простую. Та ему и говорит: "Желай, что хочешь, главное помни, за каждое желание ты будешь чего-то лишаться. И тут подумал старик: "старый мой дом уже стал, надо бы ремонт сделать. А то, что лишусь чего-нибудь, ну и ладно". Попросил евро-ремонт. Возвращается к жёнушке, несёт за спиной ведро рыбы на ужин и остановился рядом с домом, слова промолвить не может. А перед ним вилла трёхэтажная с балконами, заборчиком и фонтаном. Заходит в дом, а сам от шока не может отойти. Внутри обои импортные, окна пластиковые, диван кожаный, обзавидуешься. Спускается голубушка его ненаглядная и говорит: "это ж что такое? куда наша дачка делась?", а старик и отвечает: "да вот рыбку золотую поймал, попросил у неё домик новый, а то старый скоро развалится". "Ох, какой ты у меня молодец", - поцеловала его старуха, а сама не заметила, что у неё исчезла шуба норковая дорогая. Прознал про это старик и думает: "пойду по у рыбки, авось что-нибудь ненужное пропадёт". Пришёл, а на берегу уйма рыбаков. Все хотят рыбку золотую поймать и желания загадать. Отошёл от них подальше и тоже стал удить. Долго ли, скоро ли, но поймал он всё таки рыбку. Попросил шубку норковую, да потеплее, на что она ему сказала, что лишится он лексуса своего. Что делать, жена важнее, согласился. Приходит домой, а старуха как раз шубу искала, чтобы обработать от моли, дабы не схавала её она за лето. Обработала и на рынок собраласт ехать. Просит старика отвезти, а он не знает что делать. Не скажешь же, что на шубу променял. Пошёл снова к рыбке, просить лексус обратно. А на берегу ещё больше народу. Поймал снова старик наш рыбку, удача на его стороне. Просит машину, а рыбка разгневанная, но виду не подаёт. Говорит: "иди, всё тебе будет. но запомни, это твоё последнее желание". Приходит домой, а там машина новенькая, красная, а жены нет. Ну делать нечего, желание ведь последнее было. Поплакал, поплакал и новую нашёл XD
Итак, дело решенное. Набираю в легкие побольше воздуха и ору:
— Бэрримор!
И... о, чудо! В ответ явственно слышу чуть ворчливый, но, с одной стороны, полный уважительного внимания, а с другой, — требующий внимательного уважения голос, который доносится, кажется, с самого туманного Альбиона:
— Да, сэр!
— Я не сэр, Бэрримор.
— Конечно, сэр!
— Ну, хорошо, хорошо. — В конце концов, почему бы не дать моему воображаемому читателю возможность пообщаться на «ты» с воображаемым сэром? — А что у нас на завтрак, Бэрримор?
Итак, дело решенное. Набираю в легкие побольше воздуха и ору:
— Бэрримор!
И... о, чудо! В ответ явственно слышу чуть ворчливый, но, с одной стороны, полный уважительного внимания, а с другой, — требующий внимательного уважения голос, который доносится, кажется, с самого туманного Альбиона:
— Да, сэр!
— Я не сэр, Бэрримор.
— Конечно, сэр!
— Ну, хорошо, хорошо. — В конце концов, почему бы не дать моему воображаемому читателю возможность пообщаться на «ты» с воображаемым сэром? — А что у нас на завтрак, Бэрримор?
— «Повесть временных лет», сэр!
— А на обед?
— «Повесть временных лет»... сэ-эр.