Баклуша - это обрубок древесины, чаще всего осиновой или березовой, обработанный для выделки предметов. (Например: чашки, ложки, придметы быта и т. д. ) Выражение «бить баклуши» возникло в связи с тем, что начальные этапы изготовления деревянной утвари — раскалывание чурбанов на баклуши, обтёсывание баклуши вчерне, проводились не ремесленником, а подмастерьем или даже ребёнком. Сначала, это выражение имело смысл, который заключался в том, что какой - либо человек делал нетрудное дело. Затем же, оно стало означать безделье.
Под навесом крыши нашего дома было ласточкино гнездо, слепленное из ила, принесенного в клювах с берега маленького копаного прудика. Оно висело варежкой и, когда вылупились птенцы, стало потихонечку пищать. Когда птенцы подросли, то один из них, самый, наверное, сильный и обжористый, стал высовываться из темного отверстия. Он был головастенький, рот у него с желтым ободочком казался непомерно большим. Голова окрасилась уже в черный цвет, а на грудке появился темно-коричневый фартучек. Ростом он казался мне больше своих родителей, которые беспрестанно носили ему всяких козявок, а он беспрестанно их пожирал, оставляя братьев или сестер голодными.
Шло время, и настал день, когда я увидел в небе над нашей крышей пять ласточек. Они летали в розовеющем вечернем воздухе, и я заметил, что две из них летают резвее и легче, чем три остальные, которые казались чуточку больше размером. Видимо, ласточки учили летать своих птенцов.
Осенью ласточки исчезли, и дом наш как будто чего-то лишился.
Выражение «бить баклуши» возникло в связи с тем, что начальные этапы изготовления деревянной утвари — раскалывание чурбанов на баклуши, обтёсывание баклуши вчерне, проводились не ремесленником, а подмастерьем или даже ребёнком. Сначала, это выражение имело смысл, который заключался в том, что какой - либо человек делал нетрудное дело. Затем же, оно стало означать безделье.
Ласточки
Под навесом крыши нашего дома было ласточкино гнездо, слепленное из ила, принесенного в клювах с берега маленького копаного прудика. Оно висело варежкой и, когда вылупились птенцы, стало потихонечку пищать. Когда птенцы подросли, то один из них, самый, наверное, сильный и обжористый, стал высовываться из темного отверстия. Он был головастенький, рот у него с желтым ободочком казался непомерно большим. Голова окрасилась уже в черный цвет, а на грудке появился темно-коричневый фартучек. Ростом он казался мне больше своих родителей, которые беспрестанно носили ему всяких козявок, а он беспрестанно их пожирал, оставляя братьев или сестер голодными.
Шло время, и настал день, когда я увидел в небе над нашей крышей пять ласточек. Они летали в розовеющем вечернем воздухе, и я заметил, что две из них летают резвее и легче, чем три остальные, которые казались чуточку больше размером. Видимо, ласточки учили летать своих птенцов.
Осенью ласточки исчезли, и дом наш как будто чего-то лишился.