Из этого выписать вводные и вставные конструкции:
той улыбкой, вежливого, застенчивого, но всегда готового броситься вперёд и оборонить своих учеников им в беде, облегчить и улучшить людскую жизнь. Уже работая над этой книгой, я узнал, что звали наших учителей Евгений Николаевич и Евгения Николаевна. Мои земляки уверяют, что не только именем-отчеством, но и лицом они походили друг на друга. «Чисто брат с сестрой!… Тут, я думаю, сработала благодарная человеческая память, сблизив и сроднив дорогих людей, а вот фамилии учителя с учительницей никто в Овсянке вепомнить не может. Но фамилию учителя можно и забыть, важно, чтоб осталось слово «учитель»! И каждый человек, мечтающий стать учителем, пусть доживёт до такой почести, как наши учителя, чтоб раствориться в памяти народа, с которым и для которого они жили, чтоб сделаться частицей его и навечно остаться в сердце даже таких нерадивых и непослушных людей, как я и Санька.
Школьная фотография жива до сих пор. Она пожелтела, обломалась по углам. Но всех ребят я узнаю на ней. Много их полегло в войну. Всему миру известно имя - сибиряк.
Как суетились бабы по селу, спешно собирая у соседей и родственников шубёнки, телогрейки, всё равно бедно- вато, шибко бедновато одеты ребятишки. Зато нак твёрдо держат они материю, прибитую к двум палкам. На материи написано каракулисто: «Овсянская нач. школа 1-й ступени». На фоне деревенского дома с белыми ставнями - ребятишки: кто с оторопелым лицом, кто смеётся, кто губы поджал, кто рот открыл, кто сидит, кто стоит, кто на снегу лежит.
Смотрю, иногда улыбнусь, вспоминая, а смеяться и тем паче насмехаться над деревенскими фотографиями не могу, как бы они порой нелепы ни были. Пусть напыщенный солдат или унтер снят у кокетливой тумбочки, в ремнях, в начищенных сапогах - всего больше вх и красуется на стенах русских изб, потому как в солдатах только и можно было раньше «сняться» на карточку; пусть мои тётки и дядья красуются в фанерном автомобиле, одна тётка в шляпе вроде вороньего гнезда, дядя в кожаном шлеме, севшем на глаза; пусть казак, точнее, мой братишка Кеша, высунувший голову в дыру на материи, и, изображает казака с газырями и кинжалом; пусть люди с гармошками, балалайками, гитарами, с часами, высунутыми напоказ из-под рукава, и другими предметами, демонстрирующими достаток в доме, таращатся с фотографий
Я все равно не смеюсь.
Деревенская фотография - своеобычная летопись нашего народа, настенная его история
Метафоричность - важнейшая черта худ. -го текста. .
Учёные, пишущие о метафоре, - М. Блэк, А. Н. Баранов - признают, что они имеют дело с образным сравнением (Толочин, 1956). Так определял метафору и Аристотель. Однако понимание этого определения может быть разным. В современных трудах по метафоре И. В. Толочин выделяет 3 основных взгляда на её лингвистическую природу:
-метафора как существования значения слова;
-м. -ра как явление синтаксической семантики;
-м. -ра как передачи смысла в коммуникации.
И класы на полях желтеют,
Сокровищ полны корабли
Дерзают в море за тобою;
Ты сыплешь щедрою рукою
Своё богатство по земли.
Словно бы с высоты птичьео полёта обозревает поэт сёла, города, колосящиеся хлебные нивы, бороздящие моря корабли. Они все овеяны и защищены "блаженной тишиной" - в России мир и покой. Ода посвящена прославлению императрицы Елизаветы Петровны, но ещё до её появления в оде Ломоносов успевает высказать свою главную и заветную идею: процветанию страны мир, а не войны. Имератрица, которая входит в оду в следующей строфе, оказывается по худ. логике производным от этой мирной тишины: "Душа е1 зефира тише". Очень интересный ход! С одной стороны, поэт выдерживает параметры хвалебного жанра, но с другой - с первых строк произведения он твёрдо обозначил свою авторскую позицию.
Поэт славит Елизавету на фоне строго следующих друг за другом её предшественников на троне. Их характеристика усыпана метафорами.