Идёшь по зимнему лесу и налюбоваться не можешь его красотой. Давно ли здесь росли травы, пахло солнечной земляникой - и было хорошо в летнем лесу. Потом травы завяли, птицы улетели, заполыхала нарядная осень - и тоже было хорошо в осеннем лесу.
А теперь лес, будто не лес вовсе, а сказочный терем. Только грустно в зимнем лесу. От морозной тишины кажется, что лес спит, а вместе с ним спят птицы и звери. Спят мыши, спит на мягкой подстилке из листьев барсук, спит медведь. Но эти звери не в счёт. Однако стоит внимательно приглядеться, и всюду можно заметить следы жизни.
Шуршит, скрепит под лыжами пушистый снежок. Закачалась ветка, и на ней ярко - красным фонариком вспыхнула птичка с диковинным клювом. Длинный клюв похож на щипчики, которыми колют сахар, только острые концы его перекрещиваются.
Картина Н.Рериха «Заморские гости» написана в 1901 году. За два года до этого художник совершил путешествие по великому водному пути к Новгороду. Путешествие поразило художника. Он представлял, как по этому пути много лет назад приплывали на славянскую землю варяги, как новгородцы отправлялись в походы, как рассекали водную ладь струги новгородского купца Садко. Тогда и родилась у художника идея написать картину о гостях из-за моря, приплывших к русичам за миром.
Легко крепкие ладьи рассекают незнакомые воды. Гости внимательно вглядываются в чужие берега. Художник четко прописал малейшие детали украшения чужеземных кораблей, от щитов на корме до узорной резьбы, которую венчает голова дракона. Сквозь прозрачную воду видны камни на дне.
Все спокойно в чужедальней стороне. Вода не волнуется. По ней лишь пробегает рябь от кораблей. Вода такая синяя, как будто небесная синь смешалась с ней. Стая чаек мирно сидела на водной глади. Но странные чужие корабли спугнули птиц. И теперь они с криками носятся вокруг ладьи, любопытствуя, кого это занес попутный ветер.
А на берегу не видно ни одного человека. Вдали виднеется поселение славян. Но их не тревожит появление заморских гостей. Воинственные славянские племена привыкли силой отстаивать свою правоту и независимость. Потому и плывут гости к славянским берегам, заключить мир, прекратить вражду.
Картина поражает зрителя яркостью красок, кокой-то светлой чистотой. Как можно сражаться среди этого синего великолепия, уходящего далеко-далеко, до самого горизонта!
Идёшь по зимнему лесу и налюбоваться не можешь его красотой. Давно ли здесь росли травы, пахло солнечной земляникой - и было хорошо в летнем лесу. Потом травы завяли, птицы улетели, заполыхала нарядная осень - и тоже было хорошо в осеннем лесу.
А теперь лес, будто не лес вовсе, а сказочный терем. Только грустно в зимнем лесу. От морозной тишины кажется, что лес спит, а вместе с ним спят птицы и звери. Спят мыши, спит на мягкой подстилке из листьев барсук, спит медведь. Но эти звери не в счёт. Однако стоит внимательно приглядеться, и всюду можно заметить следы жизни.
Шуршит, скрепит под лыжами пушистый снежок. Закачалась ветка, и на ней ярко - красным фонариком вспыхнула птичка с диковинным клювом. Длинный клюв похож на щипчики, которыми колют сахар, только острые концы его перекрещиваются.
Да ведь это же клёст!
Легко крепкие ладьи рассекают незнакомые воды. Гости внимательно вглядываются в чужие берега. Художник четко прописал малейшие детали украшения чужеземных кораблей, от щитов на корме до узорной резьбы, которую венчает голова дракона. Сквозь прозрачную воду видны камни на дне.
Все спокойно в чужедальней стороне. Вода не волнуется. По ней лишь пробегает рябь от кораблей. Вода такая синяя, как будто небесная синь смешалась с ней. Стая чаек мирно сидела на водной глади. Но странные чужие корабли спугнули птиц. И теперь они с криками носятся вокруг ладьи, любопытствуя, кого это занес попутный ветер.
А на берегу не видно ни одного человека. Вдали виднеется поселение славян. Но их не тревожит появление заморских гостей. Воинственные славянские племена привыкли силой отстаивать свою правоту и независимость. Потому и плывут гости к славянским берегам, заключить мир, прекратить вражду.
Картина поражает зрителя яркостью красок, кокой-то светлой чистотой. Как можно сражаться среди этого синего великолепия, уходящего далеко-далеко, до самого горизонта!