Я бил, колол, сражал, крушил, громил, Мстил тем, кто зло творит, живет обманом, И ловкостью, отвагой, пылом бранным Всех странствующих рыцарей затмил. Служила мне удача, как рабыня, И случай я за чуб с собой волок, По тропам и путям судьбы плутая; Но хоть меня возносит слава ныне Намного выше, чем луна свой рог, Я зависть, Дон Кихот, к тебе питаю. Если б только мог В Тобосо Мирафлорес очутиться И Лондон мой в твой хутор превратиться, Я день и ночь благословляла б рок! О, как хотела б я, чтоб дал мне бог В твой дивный облик перевоплотиться И в честь мою на бой быстрее птицы Летел твой рыцарь, обнажив клинок! О, если бы невинность соблюла я И, как тебе стыдливый Дон Кихот, Мой Амадис остался мне лишь другом, На зависть всем, но зависти не зная, Вкушала бы я счастье без забот И после не страдала б по заслугам! Был люб тебе нехитрый заступ твой, Но странствованьям ратным предпочтенье Ты отдал и затмил в своем смиренье Немало тех, кто слишком горд собой. Упитан твой осел, полны котомки, И, видя, как ты жизнью умудрен, Тебе, собрат, завидую я пылко.
Служила мне удача, как рабыня, И случай я за чуб с собой волок, По тропам и путям судьбы плутая; Но хоть меня возносит слава ныне Намного выше, чем луна свой рог, Я зависть, Дон Кихот, к тебе питаю. Если б только мог В Тобосо Мирафлорес очутиться И Лондон мой в твой хутор превратиться, Я день и ночь благословляла б рок! О, как хотела б я, чтоб дал мне бог В твой дивный облик перевоплотиться И в честь мою на бой быстрее птицы Летел твой рыцарь, обнажив клинок! О, если бы невинность соблюла я И, как тебе стыдливый Дон Кихот, Мой Амадис остался мне лишь другом, На зависть всем, но зависти не зная, Вкушала бы я счастье без забот И после не страдала б по заслугам! Был люб тебе нехитрый заступ твой, Но странствованьям ратным предпочтенье Ты отдал и затмил в своем смиренье Немало тех, кто слишком горд собой. Упитан твой осел, полны котомки, И, видя, как ты жизнью умудрен, Тебе, собрат, завидую я пылко.