Отсель грозить мы будем шведу, здесь будет город заложен, на зло надменному соседу.
Люблю зимы твоей жестокой недвижный воздух и мороз, бег санок вдоль Невы широкой, девичьи лица ярче роз, и блеск, и шум, и говор балов, а в час пирушки холостой пипенье пенистых бокалов и пунша пламень голубой.
Была ужасная пора, об ней свежо воспоминанье...
Уж было поздно и темно; сердито бился дождь в окно, и ветер дул, печально воя.
И грустно было ему в ту ночь, и он желал, чтоб ветер выл не так уныло и чтобы дождь в окно стучал не так сердито...
1. Однажды (нар.) русский генерал
Из гор к Тифлису проезжал;
Ребенка пленного он вез.
2. Без жалоб он
Томился – даже слабый стон
Из детских губ не вылетал,
Он знаком пищу отвергал,
И тихо, гордо (наречия) умирал.
3. Тогда (нар.), пустых не тратя слез,
В душе я клятву произнес:
Хотя на миг когда-нибудь (нар.)
Мою пылающую грудь
Прижать с тоской к груди другой,
Хоть незнакомой, но родной.
4. «Меня могила не страшит:
Там (наречие), говорят, страданье спит
В холодной, вечной тишине;
Но с жизнью жаль расстаться мне.
Медный всадник
Отсель грозить мы будем шведу, здесь будет город заложен, на зло надменному соседу.
Люблю зимы твоей жестокой недвижный воздух и мороз, бег санок вдоль Невы широкой, девичьи лица ярче роз, и блеск, и шум, и говор балов, а в час пирушки холостой пипенье пенистых бокалов и пунша пламень голубой.
Была ужасная пора, об ней свежо воспоминанье...
Уж было поздно и темно; сердито бился дождь в окно, и ветер дул, печально воя.
И грустно было ему в ту ночь, и он желал, чтоб ветер выл не так уныло и чтобы дождь в окно стучал не так сердито...