Митька загрёб Никиту Романовича в охапку и как малого ребёнка вынес из тюрьмы (А. К. Толстой, "Князь Серебряный").
Значит, мы постоянно должны быть начеку и не выходить в одиночку из дома. (Стивенсон, "Остров сокровищ").
Кортик болтался у него на боку, под мышкой он держал медную подзорную трубу. (Стивенсон, "Остров сокровищ").
Вот тут переставим пуговицу (мне пиджак был в обтяжку), и тебе будет свободно, так даже лучше, а юбку заколешь вот так, двумя булавками... (Н. Александрова, "Микстура для терминатора")
Ну вот, только с этим словом не разобрался: реп...истый.
Объяснение:
Вот пишут малая родина... Что же это такое? Где ее границы? Откуда и до куда она простирается? По-моему, малая родина это окоем нашего детства. Иными словами, то что объять мальчишеское око. И что жаждет вместить в себя чистая распахнутая душа. Где эта душа впервые удивилась, обрадовалась и возликовала от нахлынувшего восторга. И где впервые огорчилась, разгневалась или пережила свое первое потрясение. Тихая деревенская улица, пахнущий пряниками и кожаной обувью тесный магазинчик, машинный двор за околицей, куда заманчиво пробраться тайком посидеть в кабине ещё неостывшего трактора, потрогать рычаги и кнопки, блаженно повздыхать запахом наработавшегося мотора; туманное таинство сбегающего под гору колхозного сада, в сумерках которого предостерегающе постукивает деревянная колотушка, гремит тяжёлой цепью рыжий реп...истый пес. За садом змеистые овраги, старых, почти изгладившихся траншей поросших терновником и лещиной, которые однако и поныне заставляют приумолкнуть говорить вполголоса. За рекой соседняя деревня, и забредать за реку не полагается - это уже иной запредельный мир. Там обитают свои вихрастые окоемщики, на глаза которых поодиночке лучше не попадаться. Вот собственно и вся мальчишеская вселенная. Но и того великого обиталища хватает с лихвой, чтобы за день, пока не падёт солнце набегаться, наоткрывать и навпечатлиться до того предела, когда уже за ужином безвольно начнет клониться опаленная солнцем и вытрепанная ветром буйная молодецкая головушка, и мать подхватывает и несет исцарапанное, обмякшее чадо к постели, как с поля боя уносит павшего, сестра милосердия. И видится ему сон, будто взбирается он на самое высокое дерево с обмирающим сердцем, добирается до вершинных ветвей, опасно и жутко раскачиваемых ветром, чтобы посмотреть, а что же там дальше, где он еще не бывал? И вдруг что-то ломко хрустит, и он с остановившимся дыханием кубарем рушится вниз. Но как бывает, только во снах в самый последний момент как-то так удачно расставляет руки, подобно крыльям, ветер упруго подхватывает его, и вот уже летит, летит плавно и завораживающе набирая высоту, замирая от неописуемого восторга. Малая родина, это то, что на всю жизнь одаривает нас крыльями вдохновения.
Митька загрёб Никиту Романовича в охапку и как малого ребёнка вынес из тюрьмы (А. К. Толстой, "Князь Серебряный").
Значит, мы постоянно должны быть начеку и не выходить в одиночку из дома. (Стивенсон, "Остров сокровищ").
Кортик болтался у него на боку, под мышкой он держал медную подзорную трубу. (Стивенсон, "Остров сокровищ").
Вот тут переставим пуговицу (мне пиджак был в обтяжку), и тебе будет свободно, так даже лучше, а юбку заколешь вот так, двумя булавками... (Н. Александрова, "Микстура для терминатора")
Объяснение:
Ну вот, только с этим словом не разобрался: реп...истый.
Объяснение:
Вот пишут малая родина... Что же это такое? Где ее границы? Откуда и до куда она простирается? По-моему, малая родина это окоем нашего детства. Иными словами, то что объять мальчишеское око. И что жаждет вместить в себя чистая распахнутая душа. Где эта душа впервые удивилась, обрадовалась и возликовала от нахлынувшего восторга. И где впервые огорчилась, разгневалась или пережила свое первое потрясение. Тихая деревенская улица, пахнущий пряниками и кожаной обувью тесный магазинчик, машинный двор за околицей, куда заманчиво пробраться тайком посидеть в кабине ещё неостывшего трактора, потрогать рычаги и кнопки, блаженно повздыхать запахом наработавшегося мотора; туманное таинство сбегающего под гору колхозного сада, в сумерках которого предостерегающе постукивает деревянная колотушка, гремит тяжёлой цепью рыжий реп...истый пес. За садом змеистые овраги, старых, почти изгладившихся траншей поросших терновником и лещиной, которые однако и поныне заставляют приумолкнуть говорить вполголоса. За рекой соседняя деревня, и забредать за реку не полагается - это уже иной запредельный мир. Там обитают свои вихрастые окоемщики, на глаза которых поодиночке лучше не попадаться. Вот собственно и вся мальчишеская вселенная. Но и того великого обиталища хватает с лихвой, чтобы за день, пока не падёт солнце набегаться, наоткрывать и навпечатлиться до того предела, когда уже за ужином безвольно начнет клониться опаленная солнцем и вытрепанная ветром буйная молодецкая головушка, и мать подхватывает и несет исцарапанное, обмякшее чадо к постели, как с поля боя уносит павшего, сестра милосердия. И видится ему сон, будто взбирается он на самое высокое дерево с обмирающим сердцем, добирается до вершинных ветвей, опасно и жутко раскачиваемых ветром, чтобы посмотреть, а что же там дальше, где он еще не бывал? И вдруг что-то ломко хрустит, и он с остановившимся дыханием кубарем рушится вниз. Но как бывает, только во снах в самый последний момент как-то так удачно расставляет руки, подобно крыльям, ветер упруго подхватывает его, и вот уже летит, летит плавно и завораживающе набирая высоту, замирая от неописуемого восторга. Малая родина, это то, что на всю жизнь одаривает нас крыльями вдохновения.