Напешите сочинение по .. нужно, заранее благадарна: ) я возвращался домой полями. была самая середина лета. луга убрали и только что собирались косить рожь. есть прелестный подбор цветов этого времени года: красные, белые, розовые, душистые, пушистые кашки; наглые маргаритки; молочно-белые с ярко-желтой серединой "любишь-не-любишь" с своей прелой пряной вонью; желтая сурепка с своим медовым запахом; высоко стоящие лиловые и белые тюльпановидные колокольчики; ползучие горошки; желтые, красные, розовые, лиловые, аккуратные скабиозы; с чуть розовым пухом и чуть слышным приятным запахом подорожник; васильки, ярко-синие на солнце и в молодости и голубые и краснеющие вечером и под старость; и нежные, с миндальным запахом, тотчас же вянущие, цветы повилики. я набрал большой букет разных цветов и шел домой, когда заметил в канаве чудный малиновый, в полном цвету, репей того сорта, который у нас называется "татарином" и который старательно окашивают, а когда он нечаянно скошен, выкидывают из сена покосники, чтобы не колоть на него рук. мне вздумалось сорвать этот репей и положить его в середину букета. я слез в канаву и, согнав впившегося в середину цветка и сладко и вяло заснувшего там мохнатого шмеля, принялся срывать цветок. но это было трудно: мало того что стебель кололся со всех сторон, даже через платок, которым я завернул руку, -- он был так страшно крепок, что я бился с ним минут пять, по одному разрывая волокна. когда я, наконец, оторвал цветок, стебель уже был весь в лохмотьях, да и цветок уже не казался так свеж и красив. кроме того, он по своей грубости и аляповатости не подходил к нежным цветам букета. я , что напрасно погубил цветок, который был хорош в своем месте, и бросил его, "какая, однако, энергия и сила жизни, -- подумал я, вспоминая те усилия, с которыми я отрывал цветок. -- как он усиленно защищал и дорого продал свою жизнь". дорога к дому шла паровым, только что вспаханным черноземным полем. я шел наизволок по пыльной черноземной дороге. вспаханное поле было помещичье, большое, так что с обеих сторон дороги и вперед в гору ничего не было видно, кроме черного, ровно взборожденного, еще не скороженного пара. пахота была хорошая, и нигде по полю не виднелось ни одного растения, ни одной травки, -- все было черно. "экое разрушительное, жестокое существо человек, сколько уничтожил разнообразных живых существ, растений для поддержания своей жизни", -- думал я, невольно отыскивая чего-нибудь живого среди этого мертвого черного поля. впереди меня, вправо от дороги, виднелся какой-то кустик. когда я подошел ближе, я узнал в кустике такого же "татарина", которого цветок я напрасно сорвал и бросил. куст "татарина" состоял из трех отростков. один был оторван, и, как отрубленная рука, торчал остаток ветки. на других двух было на каждом по цветку. цветки эти когда-то были красные, теперь же были черные. один стебель был сломан, и половина его, с грязным цветком на конце, висела книзу; другой, хотя и вымазанный черноземной грязью, все еще торчал кверху. видно было, что весь кустик был переехан колесом и уже после поднялся и потому стоял боком, но все-таки стоял. точно вырвали у него кусок тела, вывернули внутренности, оторвали руку, выкололи глаз. но он все стоит и не сдается человеку, уничтожившему всех его братии кругом его. "экая энергия! -- подумал я. -- все победил человек, миллионы трав уничтожил, а этот все не сдается".
