Было по-осеннему холодно, когда мы наконец-то добрались до сторожки лесника. Вплотную подошли к дубовой двери, постучали. Нам откыл седой старик, с велелым лицом и добрыми, сияющими глазами. Звали его Фёдр Кузьмич. Маленькая его хижина была стара, как и он сам. Старик всё время улыбался, он напоминал мне доброго деда Мороза, в которого я научился верить с детства. В тот вечер стемнело быстро, шел снег, а в печи потрескивали дрова, было пепло. Умастившись на раскладушке, я тихо шепнул Тольке: -- Он необыкновенный! -- Кто? -- сонно спросил Толька -- Старик этот … -- Почему? -- Не знаю. Но он не такой как все. -- Может быть. Видно, ты навек запомнишь его… -- пробормотал скозь сон, уставший Толик. А я сказал сам себе:"Да, навек запомню", и это было правдой.
Нам откыл седой старик, с велелым лицом и добрыми, сияющими глазами.
Звали его Фёдр Кузьмич. Маленькая его хижина была стара, как и он сам.
Старик всё время улыбался, он напоминал мне доброго деда Мороза, в которого я научился верить с детства. В тот вечер стемнело быстро, шел снег, а в печи потрескивали дрова, было пепло. Умастившись на раскладушке, я тихо шепнул Тольке:
-- Он необыкновенный!
-- Кто? -- сонно спросил Толька
-- Старик этот …
-- Почему?
-- Не знаю.
Но он не такой как все.
-- Может быть. Видно, ты навек запомнишь его… -- пробормотал скозь сон, уставший Толик.
А я сказал сам себе:"Да, навек запомню", и это было правдой.