Ее потрясло слово "мать", сказанное им с горячею силою,(обособленное) и это пожатие руки, новое и странное.(обособленное) И море, и буря качали наш челн; я, сонный,(обособленное) был предан всей прихоти волн.
Ослепленный мраком,(обособленное) старик долго стоял, тревожно прислушиваясь к летнему шуму. Его рассказ, то буйный, то печальный,(обособленное) я вздумал перевесть на север дальний. Вновь нежным отроком, то пылким, то ленивым,(обособленное) мечтанья смутные в груди моей тая, скитаясь по лугам, по рощам молчаливым, поэтом забываюсь я. Настойчивая, властолюбивая,(обособленные) она и слышать не хотела о замужестве. Насквозь пронизанный деревенским духом(необособленное) брат навсегда уехал в город. Дубовый листок оторвался от ветки родимой и в степь укатился, жестокою бурей гонимый.(обособленное) Нам любо, упрямым,(обособленное) в исканьях и споре людей узнавать по широким делам.™
Выражение «Золотой век нашей словесности» употребил П. А. Плетнёв в статье «Письмо к графине С. И. С. о русских поэтах», назвав В. А. Жуковского первым поэтом этого периода[3]. Сочетание «Золотой век нашей литературы» использовал М. А. Антонович в статье «Литературный кризис», напечатанной в 1863 году в журнале «Современник»[4][1]:
Недавно еще казалось, будто все органы литературы проникнуты одним духом и одушевлены одинаковыми стремлениями; все они, по-видимому, согласно шли к одной цели и преследовали одинаковые интересы… Поистине, то был Золотой век нашей литературы, период её невинности и блаженства! Теперь же… в нашей литературе наступил век железный и даже глиняный… Вражда вышла за пределы домашнего литературного круга; один литературный орган старается подставить ногу другому и вырыть яму на том пути, который лежит вне области литературы…
Антонович подразумевал литературу, относящуюся к периоду А. С. Пушкина и Н. В. Гоголя, но в дальнейшем будущем этот термин стал применяться к литературе всего XIX века, включив в себя также И. С. Тургенева, Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого и других классиков[1]. По выражению В. Б. Катаева, «между рождением Пушкина и смертью Чехова уместился целый век, золотой век русской классической литературы. Они стоят словно у двух концов единой неразрывной цепи — в её начале и в конце»[5].
Центром Золотого века русской поэзии полагают творчество А. С. Пушкина. Помимо него к этому периоду относят произведения М. Ю. Лермонтова, И. А. Крылова, Е. А. Баратынского и других поэтов пушкинской поры. Считается, что закончился Золотой век поэзии произведениями Ф. И. Тютчева[2].
Ее потрясло слово "мать", сказанное им с горячею силою,(обособленное) и это пожатие руки, новое и странное.(обособленное) И море, и буря качали наш челн; я, сонный,(обособленное) был предан всей прихоти волн.
Ослепленный мраком,(обособленное) старик долго стоял, тревожно прислушиваясь к летнему шуму. Его рассказ, то буйный, то печальный,(обособленное) я вздумал перевесть на север дальний. Вновь нежным отроком, то пылким, то ленивым,(обособленное) мечтанья смутные в груди моей тая, скитаясь по лугам, по рощам молчаливым, поэтом забываюсь я. Настойчивая, властолюбивая,(обособленные) она и слышать не хотела о замужестве. Насквозь пронизанный деревенским духом(необособленное) брат навсегда уехал в город. Дубовый листок оторвался от ветки родимой и в степь укатился, жестокою бурей гонимый.(обособленное) Нам любо, упрямым,(обособленное) в исканьях и споре людей узнавать по широким делам.™
Объяснение:
Выражение «Золотой век нашей словесности» употребил П. А. Плетнёв в статье «Письмо к графине С. И. С. о русских поэтах», назвав В. А. Жуковского первым поэтом этого периода[3]. Сочетание «Золотой век нашей литературы» использовал М. А. Антонович в статье «Литературный кризис», напечатанной в 1863 году в журнале «Современник»[4][1]:
Недавно еще казалось, будто все органы литературы проникнуты одним духом и одушевлены одинаковыми стремлениями; все они, по-видимому, согласно шли к одной цели и преследовали одинаковые интересы… Поистине, то был Золотой век нашей литературы, период её невинности и блаженства! Теперь же… в нашей литературе наступил век железный и даже глиняный… Вражда вышла за пределы домашнего литературного круга; один литературный орган старается подставить ногу другому и вырыть яму на том пути, который лежит вне области литературы…
Антонович подразумевал литературу, относящуюся к периоду А. С. Пушкина и Н. В. Гоголя, но в дальнейшем будущем этот термин стал применяться к литературе всего XIX века, включив в себя также И. С. Тургенева, Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого и других классиков[1]. По выражению В. Б. Катаева, «между рождением Пушкина и смертью Чехова уместился целый век, золотой век русской классической литературы. Они стоят словно у двух концов единой неразрывной цепи — в её начале и в конце»[5].
Центром Золотого века русской поэзии полагают творчество А. С. Пушкина. Помимо него к этому периоду относят произведения М. Ю. Лермонтова, И. А. Крылова, Е. А. Баратынского и других поэтов пушкинской поры. Считается, что закончился Золотой век поэзии произведениями Ф. И. Тютчева[2].