Танькке стало тихо, и она проснулась. Задувал неприятный ветер, и было холодно. Он был в растрепанных лаптях, и углы воротника его равного зипуна торчали по-нищенски. Бесстрашию ее не было пределов, и жизнью она дорожила не больше, чем вчерашним днем.
Задувал неприятный ветер, и было холодно.
Он был в растрепанных лаптях, и углы воротника его равного зипуна торчали по-нищенски.
Бесстрашию ее не было пределов, и жизнью она дорожила не больше, чем вчерашним днем.