Найдите сложно сочинительную связь, сложно подчинительную связь и деепричастные обороты. встречи с школа, в которой ты учился. дом, в котором жил. двор – асфальтовый пятачок среди высоких стен. здесь играли в «коцы», в «сыщиков и разбойников», менялись марками, разбивали носы. хорошо было. и, главное, просто. носы быстро заживали… но есть и другие встречи. куда менее идиллические. встречи с войны; с дорогами, по которым ты отступал, с окопами, в которых сидел, с землей, где лежат твои друзья. но и в этих встречах – суровых и скорее печальных, чем радостных, – бывают такие, что вызывают улыбку. я долго бродил по мамаеву кургану восемь лет с тех пор, как мы расстались со сталинградом. окопы заросли травой. в воронках квакали лягушки. на местах, где были минные поля, мирно бродили, пощипывая траву, козы. в траншеях валялись черные от ржавчины гильзы, патроны… обойдя весь курган, я спускался вниз по оврагу к волге. и вдруг остановился, не веря своим глазам. передо мной лежала бочка. обыкновенная железная, изрешеченная пулями бочка из-под бензина. в октябре – ноябре сорок второго года передовая проходила по этому самому оврагу. с одной стороны были немцы, с другой – мы. как-то мне поручили поставить минное поле на противоположном скате оврага. поле было поставлено, а так как вокруг не было никаких ориентиров – ни столбов, ни разрушенных зданий, ничего, – я на отчетной карточке «привязал» его к этой самой бочке, иными словами, написал: «левый край поля находится на расстоянии стольких-то метров по азимуту такому-то от железной бочки на дне оврага». дивизионный инженер долго потом отчитывал меня: «кто же так привязывает минные поля? сегодня бочка есть, а завтра нет… безобразие! …» мне нечего было ответить. и вот давно уже война, и нет в помине ни гитлера, ни минного поля, и мирно пасутся по бывшей передовой козы, а бочка все лежит и лежит.
Школа, в которой ты учился. Дом, Двор – асфальтовый пятачок . Здесь играли , менялись марками, разбивали носы. Хорошо было.
Но есть и другие встречи. Встречи с годами войны. Но и в этих встречах бывают такие, что вызывают улыбку.
Я долго бродил по Мамаеву кургану восемь лет с тех пор, как мы расстались со Сталинградом. Окопы заросли травой. В воронках квакали лягушки. На местах, где были минные поля, мирно бродили, пощипывая траву, козы.
Обойдя весь курган, я спускался вниз по оврагу к Волге. И вдруг остановился, не веря своим глазам. Передо мной лежала бочка. Обыкновенная железная, изрешеченная пулями бочка из-под бензина.
В октябре – ноябре сорок второго года передовая проходила по этому оврагу. Как-то мне поручили поставить минное поле на противоположном скате оврага. Поле было поставлено, а так как вокруг не было никаких ориентиров , я на отчетной карточке «привязал» его к этой самой бочке. Дивизионный инженер долго потом отчитывал меня . Мне нечего было ответить.
И вот давно уже война, и нет в помине ни Гитлера, ни минного поля, и мирно пасутся по бывшей передовой козы, а бочка все лежит и лежит