Найти сложно сочинённые предложения. все которые есть Иван в малые годы был более самостоятелен и умел настоять на своем. Захочет чего — вынь да положь ему. Тамаре Ивановне постоянно было некогда, она, торопясь отойти, уступала, и парнишка все набирал и набирал твердости. С трех лет он басил, да так по-мужски, будто голос из мехов выходил. В детсаду поражались: «Ты, Тамара Ивановна, своего бурлака хоть медом бы, что ли, подкармливала, чтоб горло помягчело, он же пужает ребятишек. Как труба ерихонская, ей-Богу, что с ним потом-то будет, какие страсти?!» Но, заявив о себе, погудев для острастки, гуд прекратился и голос опал, сделался почти как у всех мальчишек и все-таки покрепче, потуже, в тон характеру.
Во все годы Иван учился хорошо. В круглых отличниках не ходил, но ему это и не надо было; он рано приметил в отличниках почти рабское преклонение перед высшим , постоянную напряженность и выструненность ради оценки. Велят стараться — они и стараются до потери сознания. В круглых пятерках, считал он, несвобода, чрезмерная исполнительность, стесненное дыхание. Вот почему когда снялись в школе все ограждения и хлынула в нее дикая свобода, отличников почти не стало. В школу ворвался Гаврош с сигаретой в зубах, в грязной заграничной куртке, с выписанными по груди и спине загадочными словами, отодвинул от стола учительницу и крикнул: «Айда, ребята, там стреляют, там делай, что хошь!» И ребята посыпались из-за парт, собираясь в отряды, шныряющие по вокзалам, рынкам и обживающие чердаки и канализационные ходы. И как знать, не от худшего ли еще они сбежали? В школу, как новую мебель, натащили новые науки, появились учебники с откровенными картинками и призывами вроде: «бейте лампочки в подъездах, люди вам скажут», набрались неведомо откуда экзотические преподаватели, едва говорящие по-русски, а родную литературу, историю, русский язык принялись сталкивать на обочину, превращая их в третьестепенные предметы и наполняя новой начинкой...
Светку после девятого класса Тамара Ивановна сняла из школы, послушалась ее — и не Иван оставался в школе, теперь уже тоже в десятом, — и неизвестно ли. Одна надежда на его твердый и самостоятельный характер, на крепость собственного закала. Только такие теперь и выстаивают.
К шестнадцати годам Иван поднялся в высокого и красивого парня. Все в нем сидело плотно, спина не прогибалась, как обыкновенно у высоких подростков, руки и ноги не вихлялись, будто плохо ввинченные, шея не вытягивалась по-петушиному. Недорослем его не назовешь. Больше всего Тамара Ивановна гордилась ростом сына: она и Анатолий обошлись средним ростом, Светка вышла в них, а Иван — надо же! — как на опаре поднялся в полную и завидную стать. Лицо у него было чуть вытянутое, голову носил высоко, задирая подбородок, глаза смотрели внимательно, без спешки. Ботинки покупали ему сорок пятого размера. Об одежде заботился мало и ничего модного не выпрашивал, любая рваная майка сидела на нем как родная, зимой бегал в коротком и тонком китайском пуховике, в котором свистел ветер. Мать со скандалом заставляла его идти с собой на барахолку, в царство яркого и дешевого китайского изобилия, чтобы не стыдиться его дыр, а он и не замечал обновки. Так же не замечал он голода: усадят за стол — съест с короб, не глядя, что ест; не найдут, не усадят — и не вспомнит, что полагается обедать. И при этом худым не был, не выбегивался, кости не выставлял. Все было при нем. Он не отказывался ни по дому, ни по даче, но ему надо было напоминать: сделай это, это и это — сам он сделать не догадывался, мог пройти мимо слетевшей на пол книги, не заметить, что на столе нет хлеба. Тамару Ивановну это возмущало, она пробовала стыдить сына, а он хлопал невинными изумленными глазенками, не понимая, чего от него добиваются.
2) Вспомнил я, слышался гул и лай.
3) Сад не обветшал, разросся, сросся, был в цвету; было видно.
4) Было сделано, мы переправились.
5) Зеркальцо имело, оно умело говорить.
6) Небо, воздух и деревья хмурились и обещали, было жарко и душно, стаи носились.
7) Глумиться не решались, он не любил.
8) Погода стояла, облака неслись, тростник шушукал, пруд сверкал.
9) Я оглянулся, сидел старичок.
10) Чин следовал, он оставил.
11) Соловей запел, весна пойдет.
12) Дверь распахнулась, челядь скатилась.
13) Дунет ветер, взметнется листва, дрогнет рядина, глядеть нестерпимо.
14) Собаки лаят, деревня близко.
15) Лазурь чиста, солнце стало теплей и ярче, пора миновала.
16) Он засмеялся, все хохочут, нахмурит, все молчат.
17) Шерсть побелела, зима близко.
18) Он поднял, облачко неслось.
19) Травы желтеют, аромат стелется.
20) Вся разница, первый подумает и скажет, второй скажет и не подумает.
Звёзды(о, подлеж.) ясные, светите ярче. Звёзды(подлеж) ясные видны на небе.
Друзья(о) мои, прекрасен наш союз(подл). Друзья(полд) мои всегда готовы прийти на
Утренняя зорька(о,подл) , как ты нежна. Утренняя зорька(подл) зовёт на работу деревенских жителей.
Люблю, друзья(о) , смотреть на синие, туманные равнины. Люблю я(подл) солнце осени.
Москва(о) , Москва, Люблю тебя, как сын... Москва - Как много в этом звуке для сердца русского слилось! Я(подл) твой и телом, и душой страна(о) родная! Но не сдалась страна(подл) родная.
Эта жизнь(подл) прекрасна, сердце(о,плдл) будь же мудро. От обиды его сердце(подл) негодовало.