нужна Определите и запишите главную мысль этого текста.
Вечером, сидя на кухне, папа вполголоса беседует со своим приятелем о том, как отправилн папу в гимназию.
— (2)Нет, ну вот как же ты всё-таки в гимназию попал? (3)Ведь твоя мать, помнится, хотела, чтобы ты непременно стал священником.
— (4) Не попал бы, если бы не мой отец! говорит папа. (5)Мама учила меня всякой религиозной премудрости, но я мечтал учиться наукам ив особенности математике и медицине! (6)и отец понимал меня, как никто другой: он скопил денег и купил мне
2 дорогие в то время учебники. (7)Он нанял мне учителя гимназиста последнего класса. (8)Тот занимался со мной потихоньку от моей матери, у нас на чердаке. (9)Как то мыши изгрызли мои книги по медицине, и я заплакал навзрыд. (10)Денег на новые у нас не было | это было бедствие, катастрофа! (11)Отец ничего тогда не сказал, только вздохнул. (12)Он достал из комода все деньги, которые у него были, и отдал мне. (13) «На, купи новые книжки», - сказал он.
(14)Не подавая голоса, я внимательно слушаю папин рассказ. (15)Рассказ взрослого мужчины, замечательного врача и отличного, умного папы! (16) Я думаю о своём дедушке папином отце. (17)Этот дедушка ведь совсем неучёный был, но он понимал, что нужно ребёнку, который хочет учиться тому, что ему интересно. (18)Даже если это нелегко сделать.
Почему мальчик занимался с учителем на чердаке, а не в комнатах? Запишите ответ.
Определите, какой тип речи представлен в предложениях 11 13 текста. Запишите ответ.
В предложениях 1—4 найдите слово со значением во что бы то ни стало. обязательно». Выпишите это слово.
В предложениях 4-7 найдите антоним к слову «дешёвый» и выпишите его.
Объяснение:
Вот когда он чувствовал, что летает. Ему принадлежали и синь бескрайнего неба, и легкие светлые облака, и ширь земли далеко внизу. И все это потому, что он держится в воздухе своей силой. А прежде его держала рука инструктора .
Да, он так же сжимал штурвал, управлял самолетом, но им самим управляла чужая воля, и он ощущал ее даже в те минуты, когда инструктор не вмешивался в его действия. Нечто сходное он пережил в раннем детстве. Мать учила его плавать в ручье. Она клала сынишку животом на свою ладонь, он шлепал руками и ногами, вода плескалась, обтекала маленькое тело, но все-таки плыл не он, а материнская рука. Так и во всех прежних совместных полетах он летал как бы на чужих крыльях. А сейчас узнал, что значит лететь на своих крыльях, и это было счастье!..
с дерматиновыми чемоданчиками, с заплечными мешками, — шли мобилизованные, спешили добраться до своих заранее назначенных призывных пунктов, не желая, чтоб их сочли дезертирами, шли на смерть, навстречу немцам. Их вели вперёд вера и долг; они не знали, где на самом деле немцы, и не верили, что немцы могут оказаться рядом раньше, чем они успеют надеть обмундирование и взять в руки оружие… Это была одна из самых мрачных трагедий тех дней — трагедия людей, которые умирали под бомбёжками на дорогах и попадали в плен, не добравшись до своих призывных пунктов.
А по сторонам тянулись мирные леса и рощицы. Синцову в тот день врезалась в память одна картина. Под вечер он увидел небольшую деревушку. Она раскинулась на низком холме; тёмно-зелёные сады были облиты красным светом заката, над крышами изб курились дымки, а по гребню холма, на фоне заката, мальчики гнали в ночное лошадей. Деревенское кладбище подступало совсем близко к шоссе. Деревня была маленькая, а кладбище большое — целый холм был в крестах, обломанных, покосившихся, старых, вымытых дождями и снегами. И эта маленькая деревня, и это большое кладбище, и несоответствие между тем и другим — всё это, вместе взятое, потрясло душу Синцова. От острого и болезненного чувства родной земли, которая где-то там, позади, уже истоптана немецкими сапогами и которая завтра может быть потеряна и здесь, разрывалось сердце. То, что видел Синцов за последние два дня, говорило ему, что немцы могут прийти и сюда, но, однако, представить себе эту землю немецкой было невозможно. Такое множество безвестных предков — дедов, прадедов и прапрадедов — легло под этими крестами, один на другом, веками, что эта земля была своей вглубь на тысячу сажен и уже не могла, не имела права стать чужой.
(16)Никогда потом Синцов не испытывал такого изнурительного страха: что же будет дальше?! (17)Если всё так началось, то что же произойдёт со всем, что он любит, среди чего рос, ради чего жил: со страной, с народом, с армией, которую он привык считать непобедимой, с коммунизмом, который поклялись истребить эти фашисты, на седьмой день войны оказавшиеся между Минском и Борисовом?
Он не был трусом, но, как и миллионы других людей, не был готов к тому, что произошло. Большая часть его жизни, как и жизни каждого из этих людей в лишениях, испытаниях, борьбе, поэтому, как выяснилось потом, страшная тяжесть первых дней войны не смогла раздавить его души