На лице ее отражались кротость и чистота ее высокой души. Она была глубоко религиозна, а это нередко кладет на лицо отпечаток уныния; но у Жанны этого не было. Ее вера приносила ей внутреннее удовлетворение и радость; бывало, конечно, что она печалилась и печаль отражалась на ее лице, но единственной причиной были бедствия ее родины, а вовсе не ее набожность.
Ее речь и движения были решительны, глаза горели каким-то особым, новым огнем, и держалась она совсем по-новому, и голову несла высоко и гордо. Новый свет в ее глазах и ее новая гордая осанка были рождены сознанием высокой миссии, возложенной на нее небесами; они провозглашали эту миссию яснее всяких слов, но без малейшего чванства. Спокойное сознание власти, невольно проявлявшееся во всем ее облике, не покидало Жанну все время, пока она выполняла свою задачу.
Ее явная искренность и непоколебимая убежденность смущали самых развязных насмешников…
… Сама она не участвовала в учении, а просто смотрела на нас, сидя на коне, точно прелестная статуэтка, олицетворяющая войну. Ей было достаточно и этого. Она запоминала урок от начала до конца и потом ездила так уверенно и смело, словно давно уже овладела искусством верховой езды.
… Они продолжали недоумевать, почему семнадцатилетняя девушка переносит тяготы похода лучше опытных солдат. Не понимали они и того, что высокий дух, стремящийся к великой цели, может придать силу слабому телу; а ведь перед ними была величайшая из человеческих душ! …
… По годам она была ребенок, но она не склонна была болтать о важных предметах ради того, чтобы удивлять нас, маленьких людей; как все подлинно великие люди, она была сдержанна и многое хранила про себя.
Нам уже были известны ее великое мужество, ее стойкость, выносливость, терпение, убежденность, верность долгу, - словом, все лучшие качества доблестного воина. Теперь мы начинали понимать, что величие ее разума едва ли не превосходило величие ее души… … Молва о ней росла и ширилась. Она всегда легко находила друзей и приверженцев, - будь то знатный человек или простой, увидев и услышав ее, никто не мог остаться к ней равнодушен.
… мы заговорили о необычайных дарованиях Жанны, и он мне сказал: "Величайший из ее талантов - это зоркий глаз". На это я сказал, не подумав: "Зоркий глаз? Что ж тут такого? Он у всех есть". "Нет, - ответил он, - мало у кого он бывает". И он объяснил мне, что хотел сказать. Обыкновенный глаз видит внешнюю сторону вещей и по ней судит, а зоркий глаз смотрит глубже: он читает в сердцах и умеет видеть в человеке то, чего трудно ожидать по внешнему виду и чего не увидеть обычному глазу. Величайший военный гений, сказал он, потерпит крах, если не имеет зоркого глаза и не сумеет правильно выбрать подчиненных. Такой глаз безошибочно видит, кто годится для стратегии, кто - для стремительной и дерзкой атаки, кто - для упорного, терпеливого сопротивления; он всех расставляет правильно - и этим побеждает; полководец, не наделенный зорким глазом, размещает их неправильно - и проигрывает…
… других таких глаз не было на земле и не будет. Глаза у Жанны были так глубоки и чисты, какими не бывают земные очи, они говорили, они не нуждались в слов. Одним своим взглядом Жанна могла выразить все, что хотела. Этот взгляд мог уличить лжеца и заставить его сознаться; он мог укротить гордеца и вселить в него смирение; мог придать мужеству трусу и сковать отвагу самого отважного. Ее взгляд смирял злобу и ненависть, умиротворял бушующие страсти; он мог вдохнуть веру в неверного и надежду в тех, кто отчаялся; мог очистить дурные помыслы; мог убедит - да, главное - убедить кого угодно…
… Жанна больше гордилась и дорожила честью, которую ей оказали простые люди: они выбили оловянные медали с ее портретом и гербом и носили их как талисман. Такие медали можно было видеть повсюду…
… Ни разу не побежденная врагом, Жанна д'Арк потерпела поражение от своего короля. Она сказала однажды, что боится одного только - предательства.
Ее речь и движения были решительны, глаза горели каким-то особым, новым огнем, и держалась она совсем по-новому, и голову несла высоко и гордо. Новый свет в ее глазах и ее новая гордая осанка были рождены сознанием высокой миссии, возложенной на нее небесами; они провозглашали эту миссию яснее всяких слов, но без малейшего чванства. Спокойное сознание власти, невольно проявлявшееся во всем ее облике, не покидало Жанну все время, пока она выполняла свою задачу.
Ее явная искренность и непоколебимая убежденность смущали самых развязных насмешников…
… Сама она не участвовала в учении, а просто смотрела на нас, сидя на коне, точно прелестная статуэтка, олицетворяющая войну. Ей было достаточно и этого. Она запоминала урок от начала до конца и потом ездила так уверенно и смело, словно давно уже овладела искусством верховой езды.
… Они продолжали недоумевать, почему семнадцатилетняя девушка переносит тяготы похода лучше опытных солдат. Не понимали они и того, что высокий дух, стремящийся к великой цели, может придать силу слабому телу; а ведь перед ними была величайшая из человеческих душ! …
… По годам она была ребенок, но она не склонна была болтать о важных предметах ради того, чтобы удивлять нас, маленьких людей; как все подлинно великие люди, она была сдержанна и многое хранила про себя.
Нам уже были известны ее великое мужество, ее стойкость, выносливость, терпение, убежденность, верность долгу, - словом, все лучшие качества доблестного воина. Теперь мы начинали понимать, что величие ее разума едва ли не превосходило величие ее души…
… Молва о ней росла и ширилась. Она всегда легко находила друзей и приверженцев, - будь то знатный человек или простой, увидев и услышав ее, никто не мог остаться к ней равнодушен.
… мы заговорили о необычайных дарованиях Жанны, и он мне сказал: "Величайший из ее талантов - это зоркий глаз". На это я сказал, не подумав: "Зоркий глаз? Что ж тут такого? Он у всех есть". "Нет, - ответил он, - мало у кого он бывает". И он объяснил мне, что хотел сказать. Обыкновенный глаз видит внешнюю сторону вещей и по ней судит, а зоркий глаз смотрит глубже: он читает в сердцах и умеет видеть в человеке то, чего трудно ожидать по внешнему виду и чего не увидеть обычному глазу. Величайший военный гений, сказал он, потерпит крах, если не имеет зоркого глаза и не сумеет правильно выбрать подчиненных. Такой глаз безошибочно видит, кто годится для стратегии, кто - для стремительной и дерзкой атаки, кто - для упорного, терпеливого сопротивления; он всех расставляет правильно - и этим побеждает; полководец, не наделенный зорким глазом, размещает их неправильно - и проигрывает…
… других таких глаз не было на земле и не будет. Глаза у Жанны были так глубоки и чисты, какими не бывают земные очи, они говорили, они не нуждались в слов. Одним своим взглядом Жанна могла выразить все, что хотела. Этот взгляд мог уличить лжеца и заставить его сознаться; он мог укротить гордеца и вселить в него смирение; мог придать мужеству трусу и сковать отвагу самого отважного. Ее взгляд смирял злобу и ненависть, умиротворял бушующие страсти; он мог вдохнуть веру в неверного и надежду в тех, кто отчаялся; мог очистить дурные помыслы; мог убедит - да, главное - убедить кого угодно…
… Жанна больше гордилась и дорожила честью, которую ей оказали простые люди: они выбили оловянные медали с ее портретом и гербом и носили их как талисман. Такие медали можно было видеть повсюду…
… Ни разу не побежденная врагом, Жанна д'Арк потерпела поражение от своего короля. Она сказала однажды, что боится одного только - предательства.