Озападе и востоке, найти 10 причастий. о, запад есть запад, восток есть восток, они не сомкнутся нигде, пока души не вывернет, как потроха, всевышний на страшном суде. но запада нет! и востока нет! и нам этот блеф не к лицу, когда с доблестью доблесть, два сына земли -- ни с места! -- лицом к лицу! кемал бежал с двадцатью людьми в края, где крепок адат, и кобылу полковника, гордость его, увел из-под носа солдат. в конюшню нырнул ни свет ни заря, когда проскрипел дергач, шипы крутанул и подковы прочь! пальцами в гриву -- и вскачь! и полковничий сын, разведчик лихой, в огонь водивший отряд, сказал: -- неужто, мои, от нас уйдет конокрад? -- и тогда в ответ встал мохаммед, россальдара славного сын: -- кемала ловить -- все равно, что ловить рассветный туман долин. он в сумерки пройдет абазай, в бонаире встретит зарю, но форт букло ему, как назло, не миновать, говорю. и если галопом к форту букло, быстрее, чем птица на бог ! у входа в ущелье джагей схлестнемся, и вору каюк! но если он ущелье джагей, назад вороти коней, там люди кемала, им нет числа, они как в поле репей! справа скала. и слева -- скала. терновник, и небо мертво. и только затворы клац да клац! оглянешься -- никого. -- полковничий сын вскочил на коня. конь -- адский котел его грудь, а шею согнуть -- что шеей своей виселицу свернуть! и вот уже форт встречает его, зовет на дружеский пир. но тому, кто кемала решил обуздать, -- узда обеденный жир. и вот уже форт букло позади, а он все быстрей и быстрей, кто хочет вернуть кобылу отца, спешит к воротам джагей! кто хочет вернуть кобылу вот он! мелькнул конокрад! полковничий сын рванул пистолет и на скаку, наугад он выстрелил раз! он выстрелил два! а пули все скок - перескок! -- по-солдатски стреляешь! -- крикнул кемал, -- посмотрим, какой ты ездок! -- в громе копыт ущелье джагей, и пыль, словно рушится твердь. скакун летел, как летит олень, но кобыла -- как рыжая смерть. скакун, засекаясь, грызет мундштук, тяжелея, клюет головой, а кобыла играет легкой уздой, как девчонка перчаткой порой. слева скала. и справа -- скала. терновник, и небо мертво. и только затворы клац да клац! оглянешься -- никого. ли месяц они согнали с небес, то ли согнули в рог? скакун уже мчится, как раненый бык, а кобыла -- что стригунок. и грянул скакун о кучу камней, забился, сползая в завал, но -- осадил кобылу кемал и всадника поддержал. он вышиб из рук его пистолет: -- не к месту шальной свинец! ты жив еще, малый, лишь потому, что дорог кемалу храбрец. за двадцать миль здесь нету скалы, не сыщешь корявого пня, откуда бы мой человек не достал того, кто целит в меня. и стоит мне руку слегка приподнять и после ладонью в траву -- устроят шакалы шакалий пир, рассевшись по старшинству. и если на грудь моя голова как знак упадет без сил, те коршуны, что над нами свистят, ужравшись, не вымахнут крыл. -- но легко отвечал полковничий сын: -- твои гости единых кровей, не лучше ль убытки сперва посчитать, сзывая высоких гостей? когда тысячи сабель на воздух плеснут, чтоб кости мои вернуть, окажется вору шакалий пир не по карману чуть-чуть. наши кони потопчут хлеба на корню. солдаты вырежут скот. и урожай соломенных крыш голодный огонь сожрет. что ж, если цена по карману тебе и собратья ужина ждут, воем, как и положено псу, сзывай шакалов, я тут! но если цена чересчур высока -- и хлеб, и кровли, и верни мне кобылу отца моего -- и кончим на этом счет. -- кемал пятерней ухватил его и поставил перед собой: -- ни слова о псах! здесь с волком волк -- бывалый и молодой! коль трону тебя -- да буду я жрать падаль и саранчу! ты шутку кидаешь навстречу копью, ты хлопаешь смерть по плечу! -- легко отвечает полковничий сын: -- честь рода важней головы, отец мой дарит кобылу тебе, друг друга стоите вы. -- кобыла меж тем хозяину в грудь уткнулась мордой -- с тобой мы равны, но кобыла всегда любит того, кто юней. пускай же она конокрада дар легко несет, как перо: в расшивке седло, и чепрак к седлу, и звонких стремян серебро. -- и полковничий сын достает пистолет: -- нас выстрел трезвит порой. я тем пистолетом стрелял во врага, я другу дарю другой.
О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут,
Пока не предстанет Небо с Землей на Страшный господень суд.
Но нет Востока, и Запада нет, что племя, родина, род,
Если сильный с сильным лицом к лицу у края земли встает?
Камал бежал с двадцатью людьми на границу мятежных племен,
И кобылу полковника, гордость его, угнал у полковника он.
Из самой конюшни ее он угнал на исходе ночных часов,
Шипы на подковах у ней повернул, вскочил и был таков.
Но вышел и молвил полковничий сын, что разведчиков водит отряд:
"Неужели никто из моих молодцов не укажет, где конокрад?»
И Мохаммед Хан, рисальдара сын, вышел вперед и сказал:
"Кто знает ночного тумана путь, знает его привал.
Проскачет он в сумерки Абазай, в Бонаире он встретит рассвет
И должен проехать близ форта Букло, другого пути ему нет.
И если помчишься ты в форт Букло летящей птицы быстрей,
То с божьей нагонишь его до входа в ущелье Джагей.
Но если он минул ущелье Джагей, скорей поверни назад:
Опасна там каждая пядь земли, там Камала люди кишат.
Там справа скала и слева скала, терновник и груды песка...
Услышишь, как щелкнет затвор ружья, но нигде не увидишь стрелка",
И взял полковничий сын коня, вороного коня своего:
Словно колокол рот, ад в груди его бьет, крепче виселиц шея его.
Полковничий сын примчался в форт, там зовут его на обед,
Но кто вора с границы задумал догнать, тому отдыхать не след.
Скорей на коня и от форта прочь, летящей птицы быстрей,
Пока не завидел кобылы отца у входа в ущелье Джагей,
Пока не завидел кобылы отца, и Камал на ней скакал...
И чуть различил ее глаз белок, он взвел курок и нажал.
Он выстрелил раз, и выстрелил два, и свистнула пуля в кусты...
"По-солдатски стреляешь, - Камал сказал, - покажи, как ездишь ты".
Из конца в конец по ущелью Джагей стая демонов пыли взвилась,
Вороной летел как юный олень, но кобыла как серна неслась.
Вороной закусил зубами мундштук, вороной дышал тяжелей,
Но кобыла играла легкой уздой, как красотка перчаткой своей.
Вот справа скала и слева скала, терновник и груды песка...
И трижды щелкнул затвор ружья, но нигде он не видел стрелка.
Юный месяц они прогнали с небес, зорю выстукал стук копыт,
Вороной несется как раненый бык, а кобыла как лань летит.
Вороной споткнулся о груду камней и скатился в горный поток,
А Камал кобылу сдержал свою и наезднику встать
И он вышиб из рук у него пистолет: здесь не место было борьбе.
"Слишком долго,-он крикнул,-ты ехал за мной,
слишком милостив был я к тебе.
Здесь на двадцать миль не сыскать скалы, ты здесь
пня бы найти не сумел,
Где, припав на колено, тебя бы не ждал стрелок с ружьем на прицел.
Если б руку с поводьями поднял я, если б я опустил ее вдруг,
Быстроногих шакалов сегодня в ночь пировал бы веселый круг.
Если б голову я захотел поднять и ее наклонил чуть-чуть,
Этот коршун несытый наелся бы так, что не мог бы крылом
взмахнуть".
Легко ответил полковничий сын: «Добро кормить зверей,
Но ты рассчитай, что стоит обед, прежде чем звать гостей.
И если тысяча сабель придут, чтоб взять мои кости назад.