ПАМАГИТЕ очень надо быстро
исправьте ошибки в употреблении предлогов запишите правильный ответ и сделайте синтаксический разбор предложения проверочная работа я немогу придти на репетицию вследствие занятости и ввиду сильных морозов вода в русле замёрзла.Мы не успеем на овтобус благодаря осаждению поезда
в землянке, утром стал прощаться.
- Куда идешь? - спросил
Григорий.
Чумаков ответил:
- Легкую жизнь шукать.
Может, и ты со мной?
- Нет, топай один.
- Да, мне с вами не жить Христос за хлеб-соль, за приют. Нехай боженька даст вам веселой жизни, а то скучно у вас тут. Живете в лесу, молитесь поломанному колесу - разве это жизня?
Григорий после его ухода прожил в дубраве еще с неделю, потом собрался в дорогу.
- Домой? - спросил у него один из дезертиров.
Григорий чуть приметно улыбнулся:
- Домой.
- Подождал бы весны. К Первому маю амнистию нам дадут.
- Нет, не могу ждать, - сказал Григорий и распрощался.
На следующий день он подошел к Дону против хутора Татарского. Долго, волнуясь, смотрел на родной двор.
У крутояра лед отошел от берега. Григорий бросил в воду винтовку, наган, потом высыпал патроны и тщательно вытер руки о полу шинели.
Ниже хутора он перешел Дон по мартовскому льду, крупно зашагал к дому. Еще издали он увидел на спуске к пристани Мишатку и еле удержался, чтобы не побежать к нему.
Мишатка обламывал ледяные сосульки и бросал их под гору, внимательно наблюдая за ними.
Григорий подошел к спуску и, задыхаясь, хрипло окликнул сына:
- Мишенька!.. Сынок!
Мишатка испуганно взглянул на него и опустил глаза. Он узнал в этом бородатом и страшном человеке отца...
Все ласковые и нежные слова вылетели у Григория из памяти. Опустившись на колени, целуя холодные ручонки сына, он только твердил:
- Сынок... сынок...
Потом Григорий взял на руки сына. И, жадно всматриваясь в его лицо горящими глазами, спросил:
- Как же вы тут?.. Тетка, Полюшка - живые-здоровые?
Не глядя на отца, Мишатка тихо ответил:
- Тетка Дуня здоровая, а Полюшка померла осенью... От глотошной. А дядя Михаил на службе...
Сбылось то немногое, о чем бессонными ночами мечтал Григорий. Он стоял у ворот родного дома, держал на руках сына...
Это было все, что осталось у него в жизни, что пока еще роднило его с землей и со всем этим огромным, сияющим под холодным солнцем миром.
в нем проснулась тоска по детям, по родному хутору...
Чтобы убить время, он сидел на нарах, вырезывал из дерева ложки, выдалбливал миски, искусно мастерил из
мягких пород игрушечные фигурки людей и животных. Он старался не тосковать. Днем это ему удавалось, но по ночам не мог заснуть, часто
просыпался, щеки его и отросшая за полгода густая борода были мокры от слез. Ему часто снились дети, Аксинья, мать и все
близкие, кого уже не было в живых. Вся жизнь Григория была в а казалось недолгим и тяжким сном. "Походить бы ишо
раз по родным местам, покрасоваться на детишек,
тогда можно бы и помирать", - часто думал он.
На провесне как-то днем
неожиданно заявился Чумаков. Он был мокр по пояс,
но по-прежнему бодр и суетлив. Высушив
одежду возле печурки, обогревшись, подсел к Григорию на нары.
- Погуляли же мы, Мелехов,
с той поры, как ты от нас отбился! И под Астраханью
были, и в калмыцких степях... Поглядели на белый свет! А что
крови чужой пролили - счету нету. У Якова Ефимыча жену взяли
заложницей, имущество забрали, ну, он и остервенился,
приказал рубить всех, кто Советской власти служит. И зачали
рубить всех подряд: и учителей, и разных там фельдшеров, и агрономов... Черт те
кого только не рубили! А зараз - кончили и нас, совсем, -
сказал он, вздыхая и все еще ежась от озноба. - Первый раз разбили
нас под Тишанской, а неделю назад - под Соломным. Ночью окружили с трех сторон,
оставили один ход на бугор, а там снегу - лошадям по пузо... С рассветом
вдарили из пулеметов, и началось... Всех посекли пулеметами.
Я да сынишка Фомина - только двое и Он, Фомин-то,
Давыдку своего с собой возил с самой осени. Погиб и сам Яков Ефимыч... На
моих глазах погиб. Первая пуля попала ему в
ногу, перебила коленную чашечку, вторая - в голову,
наосклизь. До трех раз падал он с
коня. Остановимся, подымем, посадим в седло, а он
проскачет трошки и опять упадет. Третья пуля нашла его,
ударила в бок... Тут уж мы его бросили. Отскакал я на
сотейник, оглянулся, а его уже лежачего двое конных шашками полосуют...