Пестрым букетом цветов, перемешанных с зеленью, раскинулся город.
Вдали из чащи крыш и деревьев, поднимаются заводские трубы, высокие и прямые, как стебли нарциссов. Темные клубы дыма, вылетая из них,стелются серой лентой по нежно-голубому небу, вдоль горизонта, над красной крышей розового дома, выглядывающего из земли, над высокими каменными зданиями центральных улиц, возвышающимися справа.
К этим зданиям теснятся серые, белые, зеленые дома с дворами, наполненными потемневшими сараями и зеленью. На некоторых деревьях листья уже облетели, и они стоят голые и печальные; другие же еще сохранили листву и, слегка покачивая ветвями, наслаждаются последними солнечными днями осени
широко открытые чарующие очи царевны. Она словно все видит. Поэтому, может быть, так печально и чуть-чуть удивленно приподняты собольи брови, сомкнуты губы. Кажется, она готова что-то сказать, но молчит.
Композиция построена таким образом, что создается впечатление, будто мы заглянули в сказочный мир, где внезапно появляется и вот-вот исчезнет волшебная девушка-птица, плывущая к далекому таинственному берегу. Последние лучи солнца играют на белоснежном оперении, переливаясь радужными красками. Мерцают бирюзовые, голубые, изумрудные самоцветные камни узорчатого венца-кокошника, и мнится, что это трепетное сияние сливается с отблеском зари на гребнях морских волн и своим призрачным светом словно окутывает тонкие черты бледного лица, заставляет оживать шелестящие складки полувоздушной белой фаты, придерживаемой от дуновения ветра девичьей рукой.
Перламутровый, жемчужный свет излучают огромные белоснежные, но теплые крылья. За спиной Царевны-Лебедь волнуется море. Мы почти слышим мерный шум прибоя о скалы чудо-острова, сияющего багровыми, алыми приветливыми волшебными огнями.
Далеко-далеко, у самого края моря, где оно встречается с небом, лучи солнца пробили сизые тучи и зажгли розовую кромку вечерней зари.. .
Вот это колдовское мерцание жемчугов и драгоценных камней, трепета зари и бликов пламени
огней острова и создает ту сказочную атмосферу, которой пронизана картина, дает возможность почувствовать гармонию высокой поэзии, звучащей в народной легенде. Невероятная благость разлита в холсте.
Может, порою только легкий шорох крыльев да плеск волн нарушают безмолвие. Но сколько скрытой песенности в этом молчании. В картине нет действия, жеста. Царит покой.
Все как будто заколдовано. Но вы слышите, слышите живое биение сердца русской сказки, вы будто пленены взором царевны и готовы бесконечно глядеть в ее печальные добрые очи, любоваться ее обаятельным, милым лицом, прекрасным и загадочным.