После взрыва мы еще полторы недели жили в Чингисских горах. Тут же, на высокой сопке, похоронили Кенже – первую безвинную жертву испытаний водородной бомбы на полигоне "близ города Семипалатинска". Город Семей – Семипалатинск! Родной, пыльный, малоприметный, с этого дня ты стал известен во всем мире! Семипалатинск... Семей... Невада... Полигон... Атом... Испытания... Да ведь и Курчатов, говорят, сразу же после этого взрыва воскликнул: "Это чудовищно! Не дай Бог, если это когда- нибудь применят против людей. Нельзя такого допустить..."
Я сидел на теплом валуне, свалившемся с гор во время взрыва, и неотрывно глядел туда, где только что похоронили Кенже. Далеко было до сопки, но я реально видел, как легкий парок поднимается над свежей могилкой, точно душа, точно атомный гриб после взрыва. Военные исчезли так же внезапно, как и появились. Осталась лишь одна санитарная машина, несколько военных врачей и молодая медсестра Галя. Дел у нее почти не было, и она частенько приходила к моей бабушке, чтобы тихонько побеседовать о том, о сем. Иногда и дедушка принимал участие в этих посиделках. И он, и бабушка хорошо знали русский язык – еще бы, ведь в годы великого голода они в городе, были чернорабочими, так только и выжили. Дед вспоминал:
– Вся степь эта несчастная была устлана трупами. Под вой шакалов, крики каракусов-стервятников бежали мы, да что там бежали – ползли в сторону города. Все верили в то, что главное – доползти, а там уж как-нибудь все образуется. Все верили, и я верил. Все верили, да не все выжили...
Полынно-горькие, отравленные, страшные тридцатые годы! Галя слушала внимательно. Она частенько вздрагивала, и ей было непонятно, как это при социализме могли быть голод, унижения, репрессии, хотя двадцатилетним своим умом она понимала, что и этот взрыв ужасный, смертельный – тоже вещь нехорошая. Она шепотом сказала об этом бабушке и, округлив глаза, добавила, что точно, конечно же, не знает, но слышала, будто врачи ждут прибытия девятерых людей, которых взрыв застал в непосредственной близости от места испытаний, которые и простояли, не укрывшись. За ними будут наблюдать здесь дней десять, а потом отправят в Семипалатинск, где их обследуют московские профессора. Галя утверждала, что так говорил майор медицинской службы Жаворонков, который возглавлял эту маленькую группу медиков, "Такие исследования необходимы для будущего", – говорил Жаворонков, но Галя, наслушавшись деда, не верила больше этим словам своего начальника.
– Потому что и в городе многие пухли с голоду, – продолжал дед свой рассказ. – Ведь моя байбише, – он указал на бабушку, – она ведь у меня вторая жена, первая-то у меня умерла, не вынеся разлуки со старшим сыном. Мы старшего по приезде в город отдали в детский дом, думали, хоть так его от голода А младшего, его вот отца, – дедушка погладил меня по голове, – оставили при себе. Одного, решили, прокормим. Ну, рассказывать еще долго можно, язык, как говорится, без костей, но ведь сколько ни рассказывай, а поймет тебя до конца лишь тот, кто голод на собственной шкуре испытал. Ну вот, первая моя жена и зачахла в разлуке с первенцем. Часто плакала по ночам – сына, сына надо вернуть. Похудела, есть ничего не могла, да и не было ее, еды-то...
Умом-то понимала, что если вернуть ребенка, то неминуемо погибнет он. Умом понимала, а сердце другое ей подсказывало. И, не скрою, честно говорю, против моей воли пошла она в этот детский дом, а их всех уже эвакуировали. Перевели за тридевять земель, а куда точно никто не знал. С того дня она и начала таять на глазах. Она в сорок третьем померла... Так и не узнала, где наш первенец, и второго сына с войны не дождалась, его отца, значит, – снова пояснил дедушка. И повторил: – Не дождалась. А я дождался. Но и мне до сих пор неизвестно, жив ли мой первый сын или сложил где-нибудь голову. А я к концу войны один остался, как перст. Вот встретил свою байбише... хорошая, она... Бабушка молчала. Молчал и дед. Глаза его смотрели куда-то вдаль и, казалось, ничего не видели.
И всю эту историю он рассказывал сдержанно, спокойно и оттого, что вокруг стояла тишина, рассказ его звучал еще страшнее.
"Значит, у моего отца был старший брат, а у меня был дядя", – подумал я. И мне представилось, что я ползу по степи под вой шакалов и крик каракусов, натыкаясь на трупы голодных. И это видение испугало меня, как ни странно, куда больше, чем испытания бомбы, либо тень ночного барса только смерть Кенже казалась мне столь же ужасной... Мне было семь лет. И я понимаю, что именно тогда я впервые задумался о том, какое количество смертей, боли, страданий, унижения, оскорблений выпало на долю народа Чингистау.
Укажите на цитаты в тексте. Нужна ваша очень
Пришло лето и мы с друзьями, часто ходили гулять. В один такой день мы пошли играть на площадку к Петиному дому. В двадцати метрах от этого места есть заросли кустарников и ребята решили построить там штаб. Но когда мы подошли к этим кустарникам, то услышали рычание. Это была кошка. А рычала она, потому что в кустах она прятала еще совсем маленьких котят. Их было несколько, но все они были одного серого цвета, как и мама.
Мы решили, что не стоит беспокоить это семейство. Петя сбегал домой и принес колбасы. Новоиспеченная мама с удовольствием съела угощение. С тех пор мы постоянно приходили наведать это семейство, приносили еду и воду. Петя принес старое полотенце и постелил его для котят.
неделя, и я поехал в деревню к бабушке. Вернулся через месяц. Котята очень подросли, бегали по площадке и стали местными любимчиками. У двух появился свой дом, их забрали люди с соседних домов.
К концу лета котята превратились в больших кошек, сами могли найти себе еду. Мне очень радостно встречать этих участников той неожиданной встречи.
Валентина Ивановна (учитель физкультуры) та ещё стерва, всё время издевается со всех
Галина Ивановна (учитель украинского языка и литературы) классная , очень много шутит и ставит хорошие оценки
Мария Васильевна (учитель зарубежной литературы) лучший учитель года. обожаю её
Светлана Игоревна (учитель математики и иформатики) как для учителя математики хорошая и добрая
Алексей Александрович (учитель географии) очень красивый и всё думают что он спит с матемотичкой
Ольга Петровна (биологичка) ужасная училка, ненавидит всех и всё
Жанна Ивановна (учила по мистецтву) так себе. Скучная и нудная
Ирина Александровна (учила по труду) норм просто норм
Оксана Романова (учитель по Етике) хорошая учительница.