Прочитай интервью с Герольдом Бельгером. Определи основную мысль текста. Раздели текст на структурные части (вступление, основная часть, заключение).
Герольд Бельгер известен во многих ипостасях: переводчик, прозаик, публицист, критик и
эссеист. Мы думаем, что не будет преувеличением, если добавить еще три: Гражданин,
Мыслитель и Аксакал. Вряд ли найдется еще один такой человек в Казахстане, кто бы так
хорошо знал и ощущал природу казахского «Я». Поэтому мы решили, что пришло время и ему
высказаться по так называемому казахскому вопросу.
- Начнем с того, что о казахских проблемах, о казахском вопросе я достаточно информирован.
С семи лет я рос в казахском ауле, окончил казахскую школу, постоянно живу среди казахов и
сам я в большой степени «оказахованный» немец. И хотя некоторые казахи хотят сделать из
меня казаха больше, чем они сами, я никогда с этим не соглашусь. Потому что я культивирую
себя прежде всего как немца, а потом уже как казаха. Но о казахах я всегда высокого мнения: и
о языке, и о культуре, и о национальной ментальности. Все эти вещи я в немалой степени знаю,
постоянно об этом пишу. Так что в этом плане моя душа перед ними чиста, и сердце мое бьется
в унисон с ними.
У казахов такая огромная страна, огромные пространства и при этом такой уровень единства в
базовых моментах. Как человека западного происхождения меня это не может не восхищать и
не удивлять. Это своего рода феномен.
Приведем пример.Возьмём человека с лишним весом,его могут называть различными прозвищами,например толстяк,жиртрест и т.д.Ему это будет неприятно,обидно и оскорбительно.В этой ситуации прозвище опасно.
ВОзьмём другой случай.
Мальчик хорошо делает поделки:кормушки,скворечники и т.д.ЕГо будут называть мастером.ОН будет горд за такое прозвище,в этом случае прозвище неопасно.
Выводы:прозвища могут быть и опасными,и неопасными.Одни могут носить себе оиду,унижение,другие гордость,радость.
Какой он добрый и как нас любит, а я мог так дурно о нем подумать!
При нем мне было бы совестно плакать.
Я живо оделся, умылся и, еще с щеткой в руке приглаживая мокрые волосы, явился на его зов.
Налево от двери были две полочки.
Он сидит подле столика, на котором стоит кружок с парикмахером..
Иногда я заставал его и в такие минуты, когда он не читал.
В комнате тихо; только слышно его равномерное дыхание и бой часов с егерем.
Прямо под окнами дорога, на которой каждая выбоина, каждый камешек, каждая колея давно знакомы и милы мне..
Но хотя она смотрела пристально, она не замечала этого, не замечала и того, что мы вошли.