1.К счастью, в стороне блеснул тусклый свет и мне найти другое отверстие наподобие двери. 2.Всякий год их обожатели сменяются новыми, и в этом-то, может быть, секрет их неутомимой любезности. 3.Итак, мы спускались с Гуд-горы в Чертову долину... 4.Княжна, вероятно допив уж последний стакан, прохаживалась задумчиво у колодца. 5.Но, может быть, вы хотите знать окончание истории Бэлы? 6.А, верно, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные... 7.Мне, однако, приятно, что я могу плакать! 8.Итак, я начал рассматривать лицо слепого; но что прикажете прочитать на лице, у которого нет глаз?
Таинственный мир воды и растений раскрывался передо мной.
Очарование этого мира было так велико, что я мог просиживать на берегу пруда с восхода да захода солнца.
Отец бесшумно закидывал удочки и закуривал. Табачный дым плыл над водой и запутывался среди прибрежных веток.
...Красные поплавки неподвижно стояли в воде. Потом один из них начинал вздрагивать, пускал лёгкие круги, внезапно нырял или быстро плыл в сторону. Отец подсекал, леска натягивалась, ореховое удилище сгибалось в дугу, и в тумане над водой начиналось бульканье, плеск, возня. Вода разбегалась... Отец выволакивал на примятую траву тяжёлого карася.
2.Всякий год их обожатели сменяются новыми, и в этом-то, может быть, секрет их неутомимой любезности.
3.Итак, мы спускались с Гуд-горы в Чертову долину...
4.Княжна, вероятно допив уж последний стакан, прохаживалась задумчиво у колодца.
5.Но, может быть, вы хотите знать окончание истории Бэлы?
6.А, верно, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные...
7.Мне, однако, приятно, что я могу плакать!
8.Итак, я начал рассматривать лицо слепого; но что прикажете прочитать на лице, у которого нет глаз?
Таинственный мир воды и растений раскрывался передо мной.
Очарование этого мира было так велико, что я мог просиживать на берегу пруда с восхода да захода солнца.
Отец бесшумно закидывал удочки и закуривал. Табачный дым плыл над водой и запутывался среди прибрежных веток.
...Красные поплавки неподвижно стояли в воде. Потом один из них начинал вздрагивать, пускал лёгкие круги, внезапно нырял или быстро плыл в сторону. Отец подсекал, леска натягивалась, ореховое удилище сгибалось в дугу, и в тумане над водой начиналось бульканье, плеск, возня. Вода разбегалась... Отец выволакивал на примятую траву тяжёлого карася.