Едва тяжко окруженные снегом еловые лапы cомкнулись за их спиной, как сразу они перенеслись в иной, очарованный мир покоя и беззвучия. Сороки и вороны, пе- релетая с дерева на дерево, колыхали ветви, сшибали шишки. По- рой, задев крылом, они обламывали хрупкие сухие прутики. Но ничто не рождало здесь звука.
Кругом белым-бело, деревья до чуть приметной веточки упрятаны (или укутаны -?) снегом. Лишь в вышине чернеют обдутые ветром макушки рослых плакучих берёз. Тонкие веточки кажутся нарисованными тушью на синей глади неба.
Тропинка то бежала вдоль ручья, покорно следуя всем изви- вам русла, то, поднимаясь над ручьем, вилась по отвесной круче.
Иногда деревья ра(с, не)путались - (здесь непоеятно какое слово,может, здесь слово: расступались? , потому что должен быть глагол, отвечающий на вопрос: что делали?), открывая солнечные веселые полянки, перечеркнутые заячьим следом, похожим на часовую цепочку. Попадались и крупные следы в виде трилистника, принадлежавшие какому-то болышому зверю.
Боец осторожно оглядывается. Кругом ширь и покой. Конечно, за холмами где-то идёт война, гудят взрывы. Однако это далёкая и ничуть не опасная для моста музыка. Старшина смотрит на помятый, только что продырявленный снарядом котелок и решительно швыряет его через перила моста. Котелок едва успевает пролететь и бухнуться в сонную воду. Раздаётся отрывистый, хватающий за сердце вой ручной сирены. И от конца к концу моста летит тревожный окрик «Воздух!» Стремительно мчатся прочь машины, повозки, люди, застигнутые на мосту. Они прячутся в канавы под насыпью. Сворачивают на луга, бегут к стогам сена, скрываются в кустарнике. И вот перед нами острый, как сверкающий клинок, мост. Грозный, пустой мост, безмолвно зажатый над водой в ладонях у земли.
Едва тяжко окруженные снегом еловые лапы cомкнулись за их спиной, как сразу они перенеслись в иной, очарованный мир покоя и беззвучия. Сороки и вороны, пе- релетая с дерева на дерево, колыхали ветви, сшибали шишки. По-
рой, задев крылом, они обламывали хрупкие сухие прутики. Но ничто не рождало здесь звука.
Кругом белым-бело, деревья до чуть приметной веточки упрятаны (или укутаны -?) снегом. Лишь в вышине чернеют обдутые ветром макушки рослых плакучих берёз. Тонкие веточки кажутся нарисованными тушью на синей глади неба.
Тропинка то бежала вдоль ручья, покорно следуя всем изви-
вам русла, то, поднимаясь над ручьем, вилась по отвесной круче.
Иногда деревья ра(с, не)путались - (здесь непоеятно какое слово,может, здесь слово: расступались? , потому что должен быть глагол, отвечающий на вопрос: что делали?), открывая солнечные веселые полянки, перечеркнутые заячьим следом, похожим на часовую цепочку. Попадались и крупные следы в виде трилистника, принадлежавшие какому-то болышому зверю.
Боец осторожно оглядывается. Кругом ширь и покой. Конечно, за холмами где-то идёт война, гудят взрывы. Однако это далёкая и ничуть не опасная для моста музыка. Старшина смотрит на помятый, только что продырявленный снарядом котелок и решительно швыряет его через перила моста. Котелок едва успевает пролететь и бухнуться в сонную воду. Раздаётся отрывистый, хватающий за сердце вой ручной сирены. И от конца к концу моста летит тревожный окрик «Воздух!» Стремительно мчатся прочь машины, повозки, люди, застигнутые на мосту. Они прячутся в канавы под насыпью. Сворачивают на луга, бегут к стогам сена, скрываются в кустарнике. И вот перед нами острый, как сверкающий клинок, мост. Грозный, пустой мост, безмолвно зажатый над водой в ладонях у земли.