прежде чем начать рассказ о поступках, за которые мне стыдно, я хотела бы сказать, что семья заменяет все! семья – это самое важное, что есть в мире. порой, мы не замечаем, что как-то обидели члена своей семьи, а ведь бывает, что мы это делаем.
наверное, мой самый «большой» поступок, за который мне стыдно, это то, что я не слушала родителей, иногда грубила и обижала их, «позорила» на людях, сама того не осознавая. так поступает каждый ребенок в свое время. взрослея, мы понимаем, как больно было людям, которым мы говорили какие-либо неприятные вещи.
возможно, в моем подсознании хранится много плохих поступков, за которые мне было стыдно, но они остались где-то там.
за языком и творчеством толстого чувствовалось биение сердца.
его рассказ не был тонким рисунком искусного мастера, а был декора- циею, намалеванною твердой рукой и яркими красками.
смелое воображение и точное знание, живое предание и интуиция ху дожника, пережитый сердцем опыт и огромное наследие культуры потреб ны были, чтобы возник этот феномен — «война и мир».
готовясь к созданию «войны и мира», толстой открыл для себя гомера.
«вот оно! чудо»,— записал он в дневнике. реже отмечают, что в круге его чтения в годы, прямо предшествовавшие созданию «войны и мира», оказа лись и былины.
толстой эпичен и оттого, что он подкупающе серьезен. он поднимается сам и поднимает нас от быта, от мелочи и пыли дня к тому, что определяет содержание всей жизни человека.
своей напряженной духовностью толстой вернее любых проповедей обращает нас, читателей, к главному — вопросу о смысле своей жизни, не потакает безволию души и запрещает человеку измельчиться, пойти в об ход, растратиться на пустяки.
прежде чем начать рассказ о поступках, за которые мне стыдно, я хотела бы сказать, что семья заменяет все! семья – это самое важное, что есть в мире. порой, мы не замечаем, что как-то обидели члена своей семьи, а ведь бывает, что мы это делаем.
наверное, мой самый «большой» поступок, за который мне стыдно, это то, что я не слушала родителей, иногда грубила и обижала их, «позорила» на людях, сама того не осознавая. так поступает каждый ребенок в свое время. взрослея, мы понимаем, как больно было людям, которым мы говорили какие-либо неприятные вещи.
возможно, в моем подсознании хранится много плохих поступков, за которые мне было стыдно, но они остались где-то там.
ответ:
за языком и творчеством толстого чувствовалось биение сердца.
его рассказ не был тонким рисунком искусного мастера, а был декора- циею, намалеванною твердой рукой и яркими красками.
смелое воображение и точное знание, живое предание и интуиция ху дожника, пережитый сердцем опыт и огромное наследие культуры потреб ны были, чтобы возник этот феномен — «война и мир».
готовясь к созданию «войны и мира», толстой открыл для себя гомера.
«вот оно! чудо»,— записал он в дневнике. реже отмечают, что в круге его чтения в годы, прямо предшествовавшие созданию «войны и мира», оказа лись и былины.
толстой эпичен и оттого, что он подкупающе серьезен. он поднимается сам и поднимает нас от быта, от мелочи и пыли дня к тому, что определяет содержание всей жизни человека.
своей напряженной духовностью толстой вернее любых проповедей обращает нас, читателей, к главному — вопросу о смысле своей жизни, не потакает безволию души и запрещает человеку измельчиться, пойти в об ход, растратиться на пустяки.
объяснение: