Анненский Иннокентий Федорович Апухтин Алексей Николаевич Ахматова Анна Андреевна Балтрушайтис Юргис Казимирович Бальмонт Константин Дмитриевич Баратынский Евгений Абрамович Батюшков Константин Николаевич Бедный Демьян Белый Андрей Бенедиктов Владимир Григорьевич Блок Александр Александрович Брюсов Валерий Яковлевич Бунин Иван Алексеевич Веневитинов Дмитрий Владимирович Волошин Максимилиан Александрович Вяземский Пётр Андреевич Гиппиус Зинаида Николаевна Глинка Федор Николаевич Грибоедов Александр Сергеевич Григорьев Аполлон Александрович Губер Эдуард Иванович Гумилев Николай Степанович Давыдов Денис Васильевич Дельвиг Антон Антонович Есенин Сергей Александрович Измайлов Александр Ефимович Катенин Павел Александрович Козлов Иван Иванович Кольцов Алексей Васильевич Крылов Иван Андреевич Кюхельбекер Вильгельм Карлович Лермонтов Михаил Юрьевич Майков Аполлон Николаевич Мандельштам Осип Эмильевич Маяковский Владимир Владимирович Некрасов Николай Алексеевич Огарёв Николай Платонович Павлова Каролина Карловна Парнок София Яковлевна Пастернак Борис Леонидович Полонский Яков Петрович Пушкин Александр Сергеевич Ростопчина Евдокия Петровна Рылеев Кондратий Федорович Северянин Игорь Соловьёв Владимир Сергеевич Сологуб Фёдор Кузьмич Толстой Алексей Константинович Тютчев Фёдор Иванович Фет Афанасий Афанасьевич Хлебников Велимир Хомяков Алексей Степанович Цветаева Марина Ивановна Черный Саша Языков Николай Михайлович
Дворник Николай сидел в дворницкой и недоумевая смотрел на сапоги лежавшие перед ним на лавке. Случилось странное, почти невероятное. Сапоги были не сшиты, а построены давно великим архитектором, сапожником Романом Петровым пьяницей неимоверным, но и мастером каких больше не осталось. И вот сапоги Романовой работы кончились. Не то, чтобы кончились они совсем нежданно. Нет, признаки грозящей им старости намечались раньше и не один раз. Три пары каблуков и две подошвы переменил на них Николай. А как это случилось неизвестно... Снес их к сапожнику Романову наследнику, но наследнику. ни таланта, а мастерской. Тот как увидал поднеся к свету сразу сказал, что больше чинить не чего, кожа не выдержит. Николай и сам видел это и ни какой особенной надежды не питал.
Случилось странное, почти невероятное. Сапоги были не сшиты, а построены давно великим архитектором, сапожником Романом Петровым пьяницей неимоверным, но и мастером каких больше не осталось. И вот сапоги Романовой работы кончились.
Не то, чтобы кончились они совсем нежданно. Нет, признаки грозящей им старости намечались раньше и не один раз. Три пары каблуков и две подошвы переменил на них Николай.
А как это случилось неизвестно...
Снес их к сапожнику Романову наследнику, но наследнику. ни таланта, а мастерской. Тот как увидал поднеся к свету сразу сказал, что больше чинить не чего, кожа не выдержит. Николай и сам видел это и ни какой особенной надежды не питал.