Lena2402bux

08.06.2020 14:10 •  Русский язык

Сочинение надо сократить до 70 слов. аннушка работала больничным клоуном. раз в неделю она с другими волонтерами приезжала в больницу и развлекала тяжело больных детей, которые жили там месяцами. играла с ними, разучивала смешные стихи, и детишки, всей душой привязавшись к ней, с нетерпением ждали свою нюшу, как она им представилась. родители и врачи не всех детей отпускали играть с клоунами: многим было запрещено волноваться, испытывать сильные, пусть даже радостные эмоции, потому что болезни могли дать осложнения. в ноябре больных, к счастью, было совсем мало. вот и в этот раз в игровую комнату пришли всего пятеро. среди них, как всегда, был гришка – худенький и бледный мальчик лет десяти на вид. он не мог играть в подвижные игры, потому что вынужден был всегда таскать за собой железную стойку с капельницей, из которой по капельке струилась в его слабенький организм жизнь. гришка называл стойку «жирафом» и повязывал на нее свой желтый в клетку шарф, наверное, чтобы «жираф» не простудился. мальчишка всегда держался в стороне и никогда не смеялся. старшая медсестра, горестно вздохнув, так и сказала нюше однажды: «вон тот играть с вами вряд ли будет, и не старайтесь его развеселить. семи пядей во лбу мальчишка, и было бы здорово, если бы он тоже радовался, но гришенька как-то сам по себе. будет просто со стороны наблюдать». потому нюша и удивилась, когда мальчик в перерыве между играми подошел к ней и попросил выйти с ним ненадолго в коридор – «что-то важное узнать». они вышли из игровой, прикрыв за собой дверь, и встали у окна. - нюша, тебе не страшно? - а чего мне бояться? - что ты однажды придешь, а меня не будет с детьми. - значит, я пойду в твою палату искать тебя! - и в палате меня тоже не будет. - тогда я пойду искать тебя к большому окну у столовой, где ты любишь стоять. - и у окна не будет. и в другой игровой комнате не будет. ты не боишься, что однажды ты придешь, а меня насовсем нет? - значит, я буду знать, что тебя выписали… - с жирафом, - гришка кивнул на стойку с капельницей, – уже не выпишут. гришка смотрел на нюшу не мигая, и она, не в силах выдержать взгляда этих ждущих только честного ответа глаз, попятилась к окну, села на подоконник и, легонько притянув мальчика к себе, осторожно обняла его. (- гриш… в пустом прохладном коридоре они были одни, и свет остывающего, слабеющего ноябрьского солнца проникал в коридор лишь на пару метров. нюша представила: если бы вдруг здание больницы разрезали надвое, то в самой середине получившегося среза все люди увидели бы их – нюшу, гришку и жирафа от длинного коридора темноты в сужающемся солнечном луче. и нюша вдруг поняла: и солнце вот-вот уйдет, и она вот-вот уйдет, и все люди уйдут, а гришка останется. один на один с подкрадывающейся к его худеньким плечикам страшной тьмой. и тогда нюша начала говорить твердо и громко, чтобы ее голос был слышен даже в самом дальнем и самом темном углу коридора: - такой день, когда я приду, а тебя насовсем не будет, никогда не наступит! потому что ты будешь всегда! никто и никогда, послушай! никто и никогда не исчезает насовсем, пока…пока… пока он смеется в чьем-то сердце! предательский комок в горле заставил нюшу всхлипнуть неожиданно громко, отчего гришка вздрогнул и испуганно отпрянул от нее. девушка отвернулась, поспешно, по-детски - ладошками – вытерла слезы и посмотрела на него. - ойёёоой! какая ты… – мальчик словно не мог подобрать слова. - какая ты! (как…енот! и тут гришка засмеялся.зашелся никем раньше в больнице не слыханным первым звонким хохотом. рука, которой он держался за жирафа, тряслась, а с ней трясся и жираф, тонко звеня, словно вторя задорному смеху мальчика. ничего не понимая, нюша посмотрела на свое отражение в стекле окна. вытирая слезы, она размазала потекшую тушь одинаковыми полосками от глаз куда-то к ушам и действительно походила на отчаянного енота, только что выигравшего схватку с самым хищным зверем. открылась дверь игровой, и в проеме появилась старшая медсестра. наверное, она хотела что-то спросить, но не успела. она увидела смешную нюшу-енота, увидела рядом с ней трясущихся от смеха гришку и жирафа, и – «гришка смеется! » - сама залилась счастливым смехом. в коридор высыпали все, кто был в комнате. и смех светлым вихрем пронёсся по всем углам, подхватив и ошарашенную нюшу. а гришка хохотал от души и не мог ни о чем думать. все, что ему хотелось, - хохотать и хохотать дальше, так же легко, так же заразительно и громко, и ему было радостно, что с ним смеются и другие дети. и ему теперь было совсем не страшно. потому что он смеялся в сердце каждого, а они смеялись в его сердце. а это значило, что никто из них отныне никогда уже не исчезнет насовсем…