Боюсь перечитывать Гайдара. Этот страх не сродни страху перечитывать, скажем, Дюма или Марка Твена: а вдруг не понравится? Тут другое: а вдруг окажутся правы мои сегодняшние, взрослые собеседники, для которых Гайдар – писатель слишком военный? И верно, куда ни кинь взгляд – в «Судьбу барабанщика» или «Тимура», в «Школу» или в любой другой рассказ, повесть, отрывок, – всюду тянет порохом, оружейным маслом, струится над лесом дым таинственного взрыва, везде или воспоминание о самом важном, что было в или думы о самом главном, что ждет в будущем, – о войне.
А одна из самых дорогих, лучших его вещей так и называется: «Военная тайна». Написал и только сейчас вдруг понял: а ведь и для меня самого в детстве два этих слова были пострашнее любой клятвы, музыкальнее и очаровательнее любой песни. «Военная тайна»…. Очень хотелось иметь тайну, и именно военную.
Конечно, Гайдар – для будущих мужчин писатель, прежде всего, это так, но разве только в вечной озабоченности мальчишек военными играми – «шанс» для Гайдара остаться? И разве отменяет этот «шанс» вопрос непочитателей Гайдара? Не устарела ли музыка оружейных залпов и романтика длиннополых шинелей и командирских сабель – сегодня, в век мирных контактов и всеобщей гуманизации? Да, вопрос…
Все больше машин приходит на человеку. И кое-кто начинает думать, будто они совсем освободят нас от труда. Именно об этом мечтает мой знакомый Фома. Уж так хочется ему, чтобы робот все делал за него. Однажды, когда Фома сидел над задачкой, он услышал какие-то непонятные тонкие звуки и повернулся. За спигой у мальчика сидел самый настоящий робот, весь в мигающих лампочках и антеннах: “Здорово” – сказал роботу радостно Фома. -Здравствуй! – сказал прерывисто робот. -Давай дружить! – предложил Фома. -Давай! -А ты можешь решить мне задачку по математике? – приступил сразу к делу мальчик. Конечно, но ты должен сначала меня запрограммировать. -Как это? -А этому нужно учиться! Такого поворота Фома не ожидал. Выходит, даже с роботом без ученья не обойтись.
Боюсь перечитывать Гайдара. Этот страх не сродни страху перечитывать, скажем, Дюма или Марка Твена: а вдруг не понравится? Тут другое: а вдруг окажутся правы мои сегодняшние, взрослые собеседники, для которых Гайдар – писатель слишком военный? И верно, куда ни кинь взгляд – в «Судьбу барабанщика» или «Тимура», в «Школу» или в любой другой рассказ, повесть, отрывок, – всюду тянет порохом, оружейным маслом, струится над лесом дым таинственного взрыва, везде или воспоминание о самом важном, что было в или думы о самом главном, что ждет в будущем, – о войне.
А одна из самых дорогих, лучших его вещей так и называется: «Военная тайна». Написал и только сейчас вдруг понял: а ведь и для меня самого в детстве два этих слова были пострашнее любой клятвы, музыкальнее и очаровательнее любой песни. «Военная тайна»…. Очень хотелось иметь тайну, и именно военную.
Конечно, Гайдар – для будущих мужчин писатель, прежде всего, это так, но разве только в вечной озабоченности мальчишек военными играми – «шанс» для Гайдара остаться? И разве отменяет этот «шанс» вопрос непочитателей Гайдара? Не устарела ли музыка оружейных залпов и романтика длиннополых шинелей и командирских сабель – сегодня, в век мирных контактов и всеобщей гуманизации? Да, вопрос…
Объяснение:
В 1 классе это изучали...
Объяснение:
Все больше машин приходит на человеку. И кое-кто начинает думать, будто они совсем освободят нас от труда. Именно об этом мечтает мой знакомый Фома. Уж так хочется ему, чтобы робот все делал за него. Однажды, когда Фома сидел над задачкой, он услышал какие-то непонятные тонкие звуки и повернулся. За спигой у мальчика сидел самый настоящий робот, весь в мигающих лампочках и антеннах: “Здорово” – сказал роботу радостно Фома. -Здравствуй! – сказал прерывисто робот. -Давай дружить! – предложил Фома. -Давай! -А ты можешь решить мне задачку по математике? – приступил сразу к делу мальчик. Конечно, но ты должен сначала меня запрограммировать. -Как это? -А этому нужно учиться! Такого поворота Фома не ожидал. Выходит, даже с роботом без ученья не обойтись.