Разбежались круги — и опять жизнь мирная, тихая — как бормотанье бьющих о берег струй. За прилавком щелкают счеты, и ловкие руки, мелькая шпулькой, отмеривают аршин за аршином. Опершись о расписной сундук, с газетой, на солнце печется, как тыква, тыквенно-лысый сундучник И. С. Петров. Все в белом мечутся половые в трактирах — только как дым за паровозом, вьются следом за ними концы вышитого ручника да кисти от пояса. В конуре своей изограф Акимыч — трактирный завсегдатай — торопливо малюет на вывеске окорока и колбасы, чтобы в положенный час сесть с графинчиком в положенном уголку — и лить слезы о пропитой жизни.
Мы вошли в лес освещённый, (прич. оборот) лучами осеннего солнца. Расчищенная3 дорожка вела к неугомонному морю. Мы часто останавливались, (прич. оборот) поражённые яркой красотой необыкновенного леса. На пожелтевшей 2 траве лежали опавшие листья. Берёзы как будто окутаны золотистой2 листвой, (прич оборот) сверкавшей на солнце4. Очень красивы клёны, (прич. оборот) одетые в багряную листву. Часто мы видим позолоченные солнцем и осенью листья, (прич оборот) тихо падающие на землю. Дорожки пустынны , но на них лежат листья1 , ( прич оборот) печально шуршащие под ногами. Иногда попадается дача, окружённая деревянным ,выкрашенным масляной краской забором.
Разбежались круги — и опять жизнь мирная, тихая — как бормотанье бьющих о берег струй. За прилавком щелкают счеты, и ловкие руки, мелькая шпулькой, отмеривают аршин за аршином. Опершись о расписной сундук, с газетой, на солнце печется, как тыква, тыквенно-лысый сундучник И. С. Петров. Все в белом мечутся половые в трактирах — только как дым за паровозом, вьются следом за ними концы вышитого ручника да кисти от пояса. В конуре своей изограф Акимыч — трактирный завсегдатай — торопливо малюет на вывеске окорока и колбасы, чтобы в положенный час сесть с графинчиком в положенном уголку — и лить слезы о пропитой жизни.
Объяснение: