Лето. Утром встал ни свет ни заря. Решил не бить баклуши, а заняться полезным делом. Нельзя тратить зря драгоценные часы, это я зарубил себе на носу. Решил с утра пойти на рыбалку, но поймаю ли что-то - это вилами на воде писано. Надо хотя бы взять приятелей. Мишка и Сашка - друзья не разлей вода. Вот с ними и отправился. Но Мишка любит загребать дар чужими руками и не стал готовить все необходимое. Сказал так: "Ты кашу заварил, вот и делай все сам". Рыбалка, конечно. получилась курам на смех, но надолго врезалась в память.
Два тополя за большим сеновалом кажутся мне необыкновенными до сих пор: там осталось моё детство, как осколочек зелёного волшебного стекла.
Помню, как мы, босоногие сорванцы, мчались сюда разорять птичьи гнёзда. Тополя – великаны покачивающиеся из стороны в сторону приветствовали нас прохладной тенью и не громким, но ласковым шелестом листьев. А мы, подсаживая друг друга карабкались вверх, поднимая переполох в птичьем царстве. Встревоженные птицы с неумолкающим криком носились над нами стаями. Но нам всё ни почём! Мы взбирались всё выше и вдруг с огромной высоты открывается дивный мир простора и света.
Мы были поражены величием земли и замирали каждый на своей ветке. Тогда мы забывали обо всём и о гнёздах и о птицах.
Объяснение:
Два тополя за большим сеновалом кажутся мне необыкновенными до сих пор: там осталось моё детство, как осколочек зелёного волшебного стекла.
Помню, как мы, босоногие сорванцы, мчались сюда разорять птичьи гнёзда. Тополя – великаны покачивающиеся из стороны в сторону приветствовали нас прохладной тенью и не громким, но ласковым шелестом листьев. А мы, подсаживая друг друга карабкались вверх, поднимая переполох в птичьем царстве. Встревоженные птицы с неумолкающим криком носились над нами стаями. Но нам всё ни почём! Мы взбирались всё выше и вдруг с огромной высоты открывается дивный мир простора и света.
Мы были поражены величием земли и замирали каждый на своей ветке. Тогда мы забывали обо всём и о гнёздах и о птицах.