Стал он кликать золотую рыбку.приплыла к нему рыбка,спросила: ,,чего тебе надобно,старче? " морфологических разбор всех имен существительных и прилагательных !
Савинов с трудом оторвался от работы. Спустившись с высоких подмостков, художник отошел от картины. Прямо перед ним во всю высоту запрестольной стены рельефно выделялось на золотом фоне почти оконченное изображение богоматери с младенцем на руках. Все дышало наивной и глубокой верой в этой картине: и золотое небо — торжественное, полное чудес и тайн библейское небо, и синие, тонкие утренние облака, служащие престолом группе, и трогательное сходство в лицах матери и ребенка, и милые изумленные личики кудрявых ангелов. И тем могущественней, тем неотразимей должно было очаровывать и умилять зрителя божественно-прекрасное лицо богоматери — кроткое и вместе с тем строгое, с этими как будто проникающими в глубь времен очами, полными безмолвной, покорной скорби.
В соборе было тихо. Только где-то высоко, под самым куполом, щебетали вперебой неугомонные воробьи. Лучи солнца наискось тянулись из окон золотыми пыльными полосами. Савинов все стоял и глядел на картину. Теперь он со своими длинными, небрежно откинутыми назад волосами, с бледными, плотно сжатыми губами на худом аскетическом лице как нельзя больше походил на одного из тех средневековых монахов-художников, которые создавали бессмертные произведения в тишине своих скромных келий, вдохновляясь только горячей верой в бога и бесхитростной любовью к искусству и не оставляя потомству даже инициалов своих имен. Священный восторг и радостная гордость удовлетворенного творчества наполнили душу Савинова. Мечты об этой русской богоматери он лелеял давно, чуть ли не с самого детства, и вот она возвышается перед ним во всей своей строгой и чистой красоте, и все убранство огромного храма, вся его царственная роскошь как будто бы служат для нее сплошной великолепной рамкой. Здесь, в этой гордости, не было места мелочному профессиональному тщеславию, потому что Савинов относился очень холодно к своей известности, давно перешагнувшей за пределы России. Здесь артист благоговел перед своим произведением, почти не веря тому, что он сам, своими руками создал его.
Однажды со мной произошло вот что. Когда мама была на работе,я решила одеть её туфли на очень красивых и высоких каблуках,это было очень давно,когда я была ещё маленькая,лет 6. Одела я их,играла,ходила как модель,вообщем представляла себя взрослой женщиной. Вот решила я в них побегать,думаю: " Да что с ними будет,я же просто побегаю,ничего больше!",побежала,спотыкнулась об порог и полетела по плитке,прямой наводкой в стену. Так и я сломала маме каблук. Ну,пока она была все еще на работе,я попыталась заклеить его клеем пва,думала,что так он не отвалится. Так вот,когда работа была выполнена,я поставила их обратно,в ящик. Когда мама вечером пришла с работа,вдруг забывши что-то купить в магазине,она быстро одела первые попавшиеся туфли и скорее побежала в магазин. Это оказались те самые туфли. Если бы вы видели мое лицо,когда она их одевала. Но я боялась признаться,что я натворила. Когда мама пришла с магазина,после покупок,я увидела довольно ужасную картину: Каблук отвалился,мама в грязи. Тогда мама возмущенно крикнула: "Какая модель ходила в них?!"
Савинов с трудом оторвался от работы. Спустившись с высоких подмостков, художник отошел от картины. Прямо перед ним во всю высоту запрестольной стены рельефно выделялось на золотом фоне почти оконченное изображение богоматери с младенцем на руках. Все дышало наивной и глубокой верой в этой картине: и золотое небо — торжественное, полное чудес и тайн библейское небо, и синие, тонкие утренние облака, служащие престолом группе, и трогательное сходство в лицах матери и ребенка, и милые изумленные личики кудрявых ангелов. И тем могущественней, тем неотразимей должно было очаровывать и умилять зрителя божественно-прекрасное лицо богоматери — кроткое и вместе с тем строгое, с этими как будто проникающими в глубь времен очами, полными безмолвной, покорной скорби.
В соборе было тихо. Только где-то высоко, под самым куполом, щебетали вперебой неугомонные воробьи. Лучи солнца наискось тянулись из окон золотыми пыльными полосами. Савинов все стоял и глядел на картину. Теперь он со своими длинными, небрежно откинутыми назад волосами, с бледными, плотно сжатыми губами на худом аскетическом лице как нельзя больше походил на одного из тех средневековых монахов-художников, которые создавали бессмертные произведения в тишине своих скромных келий, вдохновляясь только горячей верой в бога и бесхитростной любовью к искусству и не оставляя потомству даже инициалов своих имен. Священный восторг и радостная гордость удовлетворенного творчества наполнили душу Савинова. Мечты об этой русской богоматери он лелеял давно, чуть ли не с самого детства, и вот она возвышается перед ним во всей своей строгой и чистой красоте, и все убранство огромного храма, вся его царственная роскошь как будто бы служат для нее сплошной великолепной рамкой. Здесь, в этой гордости, не было места мелочному профессиональному тщеславию, потому что Савинов относился очень холодно к своей известности, давно перешагнувшей за пределы России. Здесь артист благоговел перед своим произведением, почти не веря тому, что он сам, своими руками создал его.
Объяснение:
Однажды со мной произошло вот что. Когда мама была на работе,я решила одеть её туфли на очень красивых и высоких каблуках,это было очень давно,когда я была ещё маленькая,лет 6. Одела я их,играла,ходила как модель,вообщем представляла себя взрослой женщиной. Вот решила я в них побегать,думаю: " Да что с ними будет,я же просто побегаю,ничего больше!",побежала,спотыкнулась об порог и полетела по плитке,прямой наводкой в стену. Так и я сломала маме каблук. Ну,пока она была все еще на работе,я попыталась заклеить его клеем пва,думала,что так он не отвалится. Так вот,когда работа была выполнена,я поставила их обратно,в ящик. Когда мама вечером пришла с работа,вдруг забывши что-то купить в магазине,она быстро одела первые попавшиеся туфли и скорее побежала в магазин. Это оказались те самые туфли. Если бы вы видели мое лицо,когда она их одевала. Но я боялась признаться,что я натворила. Когда мама пришла с магазина,после покупок,я увидела довольно ужасную картину: Каблук отвалился,мама в грязи. Тогда мама возмущенно крикнула: "Какая модель ходила в них?!"