Студия Сью и Джонси помещалась наверху трехэтажного кирпичного дома. Они познакомились в одном ресторанчике на Восьмой улице и нашли, что их взгляды на искусство, цикорный салат и модные рукава вполне совпадают. В результате и возникла общая студия.
Это было в мае. В ноябре Джонси заболела и теперь лежала неподвижно на крашеной железной кровати, глядя сквозь мелкий переплет голландского окна на глухую стену соседнего кирпичного дома.
Однажды утром озабоченный доктор одним движением косматых седых бровей вызвал Сью в коридор.
— У нее один шанс… ну, скажем, против десяти, — сказал он, стряхивая ртуть в термометре. — И то, если она сама захочет жить.
После того как доктор ушел, Сью выбежала в мастерскую и плакала в японскую бумажную салфеточку до тех пор, пока та не размокла окончательно. Потом она храбро вошла в комнату Джонси с чертежной доской, насвистывая рэгтайм.
Джонси лежала, повернувшись лицом к окну, едва заметная под одеялами, смотрела в окно и считала — считала в обратном порядке.
— Двенадцать, — произнесла она, и немного погодя: — одиннадцать, — а потом: — «десять» и «девять», а потом: — «восемь» и «семь» — почти одновременно.
— Что там такое, милая? — с Сью.
— Шесть, — едва слышно ответила Джонси. — Теперь они облетают гораздо быстрее. Три дня назад их было почти сто. Когда упадет последний лист, я умру. Разве доктор не сказал тебе?
— Первый раз слышу такую глупость! — с великолепным презрением отпарировала Сью. — Постарайся уснуть. Мне надо позвать Бермана, я хочу писать с него золотоискателя-отшельника. Я самое большее на минутку.
Старик Берман был художник, который жил в нижнем этаже под их студией. Сью рассказала старику про фантазии Джонси и про свои опасения насчет того, как бы она, легкая и хрупкая, будто лист, не улетела от них, когда ослабнет ее непрочная связь с миром. Старик Берман раскричался, насмехаясь над такими идиотскими выдумками.
— Что! — кричал он. — Возможна ли такая глупость — умирать оттого, что листья падают с проклятого плюща! Первый раз слышу.
На другое утро Сью после короткого сна, увидела, что Джонси не сводит тусклых, широко раскрытых глаз со спущенной зеленой шторы.
— Подними ее, я хочу посмотреть, — шепотом скомандовала Джонси.
И что же? После проливного дождя и резких порывов ветра, не унимавшихся всю ночь, на кирпичной стене еще виднелся один лист плюща — последний, все еще темно-зеленый у стебелька, но тронутый по зубчатым краям желтизной тления и распада.
— Это последний, — сказала Джонси. — Я думала, что он непременно упадет ночью…
День и даже в сумерки они видели, что одинокий лист плюща держится на своем стебельке на фоне кирпичной стены. Как только рассвело, беспощадная Джонси велела снова поднять штору. Лист плюща все еще оставался на месте.
Джонси долго лежала, глядя на него. Потом позвала Сью, которая разогревала для нее куриный бульон на газовой горелке.
— Я была скверной девчонкой, Сьюди, — сказала Джонси. — Должно быть, этот последний лист остался на ветке для того, чтобы показать мне, какая я была гадкая. Грешно желать себе смерти. Теперь ты можешь дать мне немного бульона…
Днем пришел доктор, и Сью под каким-то предлогом вышла за ним в прихожую.
— Шансы равные, — сказал доктор, пожимая худенькую, дрожащую руку Сью. — При хорошем уходе вы одержите победу. А теперь я должен навестить еще одного больного, внизу, его фамилия Берман. Кажется, он художник. Тоже воспаление легких.
На другой день доктор сказал Сью:
— Она вне опасности, вы победили.
В тот же вечер Сью подошла к кровати, где лежала Джонси, с удовольствием довязывая ярко-синий, совершенно бесполезный шарф, и обняла ее одной рукой — вместе с подушкой.
— Мне надо кое-что сказать тебе, — начала она. — Мистер Берман умер сегодня в больнице от воспаления легких. Он болел всего только два дня. Утром первого дня швейцар нашел бедного старика на полу в его комнате. Он был без сознания, башмаки и вся его одежда промокли насквозь и были холодны, как лед. Никто не мог понять, куда он выходил в такую ужасную ночь. Потом нашли фонарь, который все еще горел, лестницу, сдвинутую с места, несколько брошенных кистей и палитру с желтой и зеленой красками. Посмотри в окно, дорогая, на последний лист плюща. Тебя не удивляло, что он не дрожит и не шевелится от ветра? Да, милая, это и есть шедевр Бермана — он написал его в ту ночь, когда слетел последний лист.
Какие из высказываний соответствуют содержанию текста?
-Джонси никак не могла выздороветь, потому что они с подругой были очень бедны и у них не хватало денег на лекарства.
-Доктор упрекал Сью в недостаточной заботе о подруге.
-Старик Берман был бывший золотоискатель-отшельник.
-Свое лучшее произведение художник Берман создал на стене соседнего кирпичного дома.
-Сью и Джонси решили снимать общую студию, так как их взгляды на многое были схожи можно побыстрее!!
Надеюсь "-^-
Вот ответ:
Когда я читала этот рассказ у меня возник 1 вопрос. Почему созвездия имеют такие названия и контуры? Да их назвали созвездием и присвоили ему имя, которое часто давалось из желания увековечить имя бога или любимого героя. У разных цивилизаций границы созвездий и их названия были разными, что отражало присущие им национальные особенности. Но почему именно такие называние они имеют? Вот это вот интересненько. Но довольно рассказ интересна. Названия многих звезд кажутся странными. Но если посмотрим на старинные атласы звёздного неба, то на них созвездия изображены в виде животных.
Мне особенно понравился когда сын Каллисто, юный Аркад, однажды возвратившись с охоты, увидел у дверей своего дома дикогозверя, он ничего не подозревая, чуть не убил свою мать-медведицу. И этому помешал Зевс - он удержал руку Аркада, а Каллисто навсегда взял к себе на небо, превратив в красивое созвездие - Большую Медведицу. Тут можно увидить любовь к матери.
Люди всегда мечтали о путешествиях, поскольку это действительно прекрасно и незабываемо. Узнать другую культуру, увидеть как живут другие люди, полюбоваться архитектурой и другими достопримечательности. Но всегда манит именно морская даль, которая как будто говорит о том, что там может случиться с тобой счастье, которое после удастся унести и в обычную жизнь.
Почему нас так манит к себе море... Говорят, что человечество вышло из воды. Может быть поэтому? Как воспоминания об утраченном рае... подводных просторах, таинственных глубинах и изобилии пищи.
Но зачем-то же мы пришли на землю. А море продолжает оставаться тем, что дарит радость от соприкосновения с собой. Манит и обещает счастье бытия. Ласково касается тела, успокаивает душу и убеждает в красоте и торжестве жизни.
Жизнь продолжается!