Сжать текст, надо написать сжатое изложение! утром постучал к мишиным соседям: две были замечательные старушки, с которыми я лет семь назад, когда тоже от газеты ездил, подружился. тогда они мне про деревенскую школу рассказывали; про то, как с учениками пешком ходили давать концерты в дом ветеранов постучал. нет ответа. раскрыл дверь: прямо предо мной стояла екатерина васильевна, учительница. "! с праздником! " - радостно ее я. - кто тут? - кротко, но неожиданно спросила екатерина васильевна. она стояла в пяти шагах от меня. я не сразу и а потом заметил в одном глазу мутное бельмо и другой глаз - подвижный, темный, блуждая, все смотрел мимо меня. я назвался. она обрадовалась, предложила чаю. "давно вы ослепли? " - "да уже года два как совсем не вижу". - "как же вы живете? " - не удержался я. "тяжело живем. марья васильевна почти не встает, а я не ". а я думал - почему не отодвинется занавеска на окне, как бывало, когда мы приезжали прежде? ! выходит, нет для нее ни занавески, ни синего неба, ни золотого клена во дворе, ни могучих черных елей, за которыми в ясную погоду гаснет желтый и закатов тоже нет. ничего. меня тоже. звуки, шаги, голос. какое-то воспоминание обо мне прежнем. я даже не знаю, какое. она дарит мне баночку варенья - кабачков, сваренных с лимоном. говорит, напоминает начинку пирога-лимонника. а я все пытаюсь представить себе ее мир, очерченный теперь границами стен и неподалеку звуков. звуков утренних птиц, галок за окном, немощнымшевелением сестры, музыкой радио (громкого); шагами маши, которая приносит воду и хлеб, и незнакомыми чужими - это вы? - спрашивает она всякий раз, когда я вхожу с ведрами, полными воды. - да. - тогда поставьте ведра вот сюда. - она безошибочно указывает место. сумерки. у озера было пусто: обычно в этот день в деревне второй раз встречали осень. женщины выходили к берегам рек и озер и встречали матушку-осенину овсяным хлебом. старшая держала хлеб, а младшие пели вокруг. не было слышно ни звука. озеро, как серое зеркало, было покрыто белой невесомой шапкой тумана. мы сели на сухое бревно, достали бутылку и запели какую-то хриплую мужскую песню, навряд ли подходящую славному осеннему празднику. под шапкой на воде быстро нарастал клубящийся холодный ком. он вспучился горкой, потом горка лопнула, и из нее, как из кипящего котла, стал изливаться туман на серое зеркало озера, пока не залил его по самые берега, а потом и тростники, и коровий выгон, быстро подбираясь к бревну, на котором мы сидели. - я вот о чем думаю, - сказал миша глазов. - как про дядю колю рассказать - что это был за человек? вообще, как передать - что это были за люди? какие какой как жили, дверь не запирая? как пели песни до рассвета? туман затопил нас с головой, и теперь только черные верхушки елей темнели над ним. мы поднялись и во внезапно навалившейся тьме отправились искать свой дом - неведомо куда.
Нет ответа. Раскрыл дверь: предо мной стояла Екатерина Васильевна. Я радостно поздоровался и поздравил её с праздником.
Она спросила: "Кто тут?"
Я не сразу заметил, что в одном глазу мутное бельмо, а другой глаз - подвижный, смотрел мимо меня. Я назвался. Учительница обрадовалась, предложила чаю. Она рассказа, что ослепла 2 года назад, а Марья Васильевна почти не встает.
А я думал - почему не отодвинется занавеска на окне. Выходит, для нее теперь ничего нет. Меня тоже. Есть только звуки и воспоминания. Она дарит мне баночку варенья, а я пытаюсь представить себе её нынешний мир.
...Спускались сумерки. Женщины выходили к берегам рек и озер и встречали матушку-Осенину овсяным хлебом. Не было слышно ни звука. Озеро было покрыто зарождающимся туманом. Мы сели на бревно, достали бутылку и запели какую-то хриплую мужскую песню.
Миша Глазов сказал, что не знает, как рассказать про дядю Колю, как передать - что это были за люди.
Туман затопил нас с головой. Мы поднялись и отправились искать свой дом - неведомо куда.