Я счастье разбил с торжеством святотатца и нет ни тоски, ни укора, Но каждою ночью так ясно мне снятся большие ночные озера. На траурно-черных волнах ненюфары, как думы мои, молчаливы, И будят забытые, грустные чары серебряно-белые ивы.Озёра, озёра, большие ночные озёра.Я вспомню, и что-то должно появиться, как в сумрачной драме развязка: Печальная девушка, белая птица иль странная, нежная сказка. И новое солнце заблещет в тумане, и будут стрекозами тени, И гордые лебеди древних сказаний на белые выйдут ступени.Озёра, озёра, большие ночные озёра.Проснусь, и, как прежде, уверенны губы, далёко и чуждо ночное, И так по-земному прекрасны и грубы минуты труда и покоя.
Но каждою ночью так ясно мне снятся большие ночные озера.
На траурно-черных волнах ненюфары, как думы мои, молчаливы,
И будят забытые, грустные чары серебряно-белые ивы.Озёра, озёра, большие ночные озёра.Я вспомню, и что-то должно появиться, как в сумрачной драме развязка:
Печальная девушка, белая птица иль странная, нежная сказка.
И новое солнце заблещет в тумане, и будут стрекозами тени,
И гордые лебеди древних сказаний на белые выйдут ступени.Озёра, озёра, большие ночные озёра.Проснусь, и, как прежде, уверенны губы, далёко и чуждо ночное,
И так по-земному прекрасны и грубы минуты труда и покоя.