Я как-то пояснил вам, что здесь разумеется Орион - когда-то он писался Урион, - мы с вами ещё пошутили на этот счёт, так что случай, можно сказать, памятный. (Эдгар По) Ещё через два дня умирает камер-паж Наполеона, барон де Базанкур, не вынесший похода. (Ф. М. Достоевский) Джером, разумеется, абсолютно прав - во всяком случае, в отношении птиц - и его красноречие, без сомнения, объясняется в значительной степени выдвинутой теорией. (С. Кинг) Перед ним открывалась очаровательная картина, осенённая светло-голубым куполом неба с разбросанными на нём разорванными облаками и озарённая неяркими, радостными лучами клонящегося к закату солнца. (Ф. К. Сологуб) Сперва чуть слышный шум, едва касающийся земли, будто ласточка перед грозой, очень тихо, шелестящий, быстролётный, сеющий ядовитые семена. (Бомарше) (Литература)
Закованные в гранит волны моря подавлены громадными тяжестями, скользящими по их хребтам, бьются о борта судов, о берега, бьются и ропщут, вспененные, загрязненные разным хламом. Но голоса людей, еле слышные в нем, слабы и смешны. Откуда-то из-за бунта товара вывернулся таможенный сторож, темно-зеленый, пыльный и воинственно-прямой. Он загородил дорогу Челкашу, встав перед ним в вызывающей позе, схватившись левой рукой за ручку кортика, а правой пытаясь взять Челкаша за ворот. Навстречу им неслись порожние телеги с извозчиками, подпрыгивавшими на них.
Ещё через два дня умирает камер-паж Наполеона, барон де Базанкур, не вынесший похода. (Ф. М. Достоевский)
Джером, разумеется, абсолютно прав - во всяком случае, в отношении птиц - и его красноречие, без сомнения, объясняется в значительной степени выдвинутой теорией. (С. Кинг)
Перед ним открывалась очаровательная картина, осенённая светло-голубым куполом неба с разбросанными на нём разорванными облаками и озарённая неяркими, радостными лучами клонящегося к закату солнца. (Ф. К. Сологуб)
Сперва чуть слышный шум, едва касающийся земли, будто ласточка перед грозой, очень тихо, шелестящий, быстролётный, сеющий ядовитые семена. (Бомарше)
(Литература)