В пользу этого предположения можно опереться на наблюдения немецкого танкиста Отто Кариуса, который с 1941 по 1944 год воевал против советских солдат, а с 1944 по 1945 год – против англо-американских. Сначала приведем интересное событие из его фронтового опыта на Западе. «Практически все наши легковые автомобили «кюбель» были выведены из строя. Поэтому мы решили однажды вечером пополнить свой автопарк за счет американского. Никому и в голову не приходило считать это героическим поступком! Янки ночью спали в домах, как и полагалось «фронтовикам». Снаружи в лучшем случае был один часовой, но только если была хорошая погода. Около полуночи мы отправились с четырьмя солдатами и вернулись довольно скоро с двумя джипами. Было удобно, что для них не требовалось ключей. Стоило только включить тумблер, и машина была готова ехать. Только когда мы вернулись на свои позиции, янки открыли беспорядочный огонь в воздух, вероятно, чтобы успокоить свои нервы». (Отто Кариус. «Тигры в грязи». М. Центрополиграф. 2005 г. с.258). Имея личный опыт войны на восточном и на западном фронте, Кариус делает вывод: «В конце концов, пятеро русских представляли большую опасность, чем тридцать американцев» (с. 256). Опираясь на это свидетельство и полученные выше соотношения, можно предположить, что Красная армия могла бы противостоять пятикратно превосходящей численно союзной армии, потому что «искусство ведения войны требует смелости и ума, а не только превосходства в технике и численности войск», как говорил английский историк Второй мировой войны, Фуллер. Если делать вывод о том, кто победил в этой войне, то считаю возможным сказать, что победу одержал русский народ, а не какая-либо система. Народ, который, несмотря на уничтожение, гонения на Церковь, репрессии, сохранил свою веру. Я встречался с фронтовичкой всю войну медсестрой, получившей контузию. А после войны её, как фронтовичку и человека, имевшего отношение к военной медицине пригласили ухаживать за Жуковым, тот был нездоров и нуждался в уходе. День она проводила с ним, её на машине привозили-увозили. На прощание она осеняла его крестным знамением. А он ей и говорит: «А что ты меня крестишь? Я и сам перекреститься могу». Несколько лет назад меня пригласили причастить больного генерала. Звали его Александр Васильевич Ольшанский. Я пришёл к нему домой, говорю: вот сейчас вы священника домой пригласили, то есть в Бога, очевидно, верите, а когда на фронте были, верили? Он ответил, что верили, конечно, хоть и не могли ходить в храм, но праздники отмечали, как могли и там, и достал простой латунный крестик. Купить такой крестик невозможно, но на фронте, на передовой их делали из стреляных гильз. Мне посчастливилось встретить в метро генерал-полковника, с которым мы познакомились, и тоже задал ему вопрос о вере в Бога. Он написал книгу воспоминаний, в которой он пишет, что его научила молиться бабушка в бомбоубежище во время бомбежки, она читала Отче наш, а он повторял, пока не выучил, ему тогда было лет 8-9. Отец у него был на фронте, он был военным инженером, эвакуировал германскую технику на заводы для переплавки, что тоже было задачей не из лёгких. Так что вера и верность и мужество нашего народа были беспрецедентны. И заслуга в победе над, безусловно, исключительно сильным противником несомненно принадлежит великому русскому народу.
Опираясь на это свидетельство и полученные выше соотношения, можно предположить, что Красная армия могла бы противостоять пятикратно превосходящей численно союзной армии, потому что «искусство ведения войны требует смелости и ума, а не только превосходства в технике и численности войск», как говорил английский историк Второй мировой войны, Фуллер.
Если делать вывод о том, кто победил в этой войне, то считаю возможным сказать, что победу одержал русский народ, а не какая-либо система. Народ, который, несмотря на уничтожение, гонения на Церковь, репрессии, сохранил свою веру. Я встречался с фронтовичкой всю войну медсестрой, получившей контузию. А после войны её, как фронтовичку и человека, имевшего отношение к военной медицине пригласили ухаживать за Жуковым, тот был нездоров и нуждался в уходе. День она проводила с ним, её на машине привозили-увозили. На прощание она осеняла его крестным знамением. А он ей и говорит: «А что ты меня крестишь? Я и сам перекреститься могу».
Несколько лет назад меня пригласили причастить больного генерала. Звали его Александр Васильевич Ольшанский. Я пришёл к нему домой, говорю: вот сейчас вы священника домой пригласили, то есть в Бога, очевидно, верите, а когда на фронте были, верили? Он ответил, что верили, конечно, хоть и не могли ходить в храм, но праздники отмечали, как могли и там, и достал простой латунный крестик. Купить такой крестик невозможно, но на фронте, на передовой их делали из стреляных гильз.
Мне посчастливилось встретить в метро генерал-полковника, с которым мы познакомились, и тоже задал ему вопрос о вере в Бога. Он написал книгу воспоминаний, в которой он пишет, что его научила молиться бабушка в бомбоубежище во время бомбежки, она читала Отче наш, а он повторял, пока не выучил, ему тогда было лет 8-9. Отец у него был на фронте, он был военным инженером, эвакуировал германскую технику на заводы для переплавки, что тоже было задачей не из лёгких. Так что вера и верность и мужество нашего народа были беспрецедентны. И заслуга в победе над, безусловно, исключительно сильным противником несомненно принадлежит великому русскому народу.