Зимой лес отдыхает.Спят деревья, сбросив листья до весны.Только зеленые хвойные деревья в лесу напоминают о лете.Зимний лес утопает в снежных заносах.В лесных норах и берлогах зимуют звери, большие и маленькие, медведи и ежи. Попрятались насекомые. Улетело на юг большинство птиц.Белый снег в лесу не становится грязным, как снег в городе, где ездят машины и дымят промышленные трубы. Но если присмотреться, то на белоснежном лесном ковре можно увидеть множество меленьких троп. Это следы животных, которые охотятся на добычу, и тех, которые скрываются от охоты.Даже холодной зимой жизнь в лесу не замирает.Никто не нарушит тиши и спокойствия зимнего леса...
Когда размышляешь о подробностях, связанных с работой С. Прокофьева над ораторией "На страже мира", прежде всего вспоминается его горячее, страстное стремление написать это произведение. Помню очень сложные условия, в которые Сергей Сергеевич был поставлен в тот период болезнью. Вспоминаю людей, которые ему осуществить мечту, - тех, у кого его замысел встретил живой отклик, поддержку; тех, кто принимал непосредственное участие в написании и исполнении оратории; тех, кто просто своей крепкой дружбой в те трудные дни.О замысле сочинения, посвященного теме мира, которую он считал важной, я услышала от Сергея Сергеевича впервые осенью 1949 г.Он не любил говорить о своей болезни. Не любил, чтобы говорили о ней и окружающие. И пишу я сейчас об этом только потому, что именно с осени 1949 г. Сергей Сергеевич решительно изменил свой режим, сосредоточив все физические силы, все силы души на быстрейшем осуществлении задуманного: "Сколько я мог бы, сколько должен был бы еще написать", - говорил он мне в последние дни жизни.
