Отец мой Андрей Петрович Гринев в молодости своей служил при графе Минихе и вышел в отставку премьер-майором в 17.. году.
Под его надзором на двенадцатом году выучился я русской грамоте и мог очень здраво судить о свойствах борзого кобеля.
Он был добрый малый, но ветрен и беспутен до крайности.
Он поглядел на меня как бы с сожалением; однако мы разговорились.
Однажды осенью матушка варила в гостиной медовое варенье, а я, облизываясь, смотрел на кипучие пенки.
Бопре в смятении хотел было привстать и не мог: несчастный француз был мертво пьян.
Семь бед, один ответ.
Эта книга имела всегда сильное на него влияние: никогда не перечитывал он ее без особенного участия, и чтение это производило в нем всегда удивительное волнение желчи.
Отец мой Андрей Петрович Гринев в молодости своей служил при графе Минихе и вышел в отставку премьер-майором в 17.. году.
Под его надзором на двенадцатом году выучился я русской грамоте и мог очень здраво судить о свойствах борзого кобеля.
Он был добрый малый, но ветрен и беспутен до крайности.
Он поглядел на меня как бы с сожалением; однако мы разговорились.
Однажды осенью матушка варила в гостиной медовое варенье, а я, облизываясь, смотрел на кипучие пенки.
Бопре в смятении хотел было привстать и не мог: несчастный француз был мертво пьян.
Семь бед, один ответ.
Эта книга имела всегда сильное на него влияние: никогда не перечитывал он ее без особенного участия, и чтение это производило в нем всегда удивительное волнение желчи.