Выпиши из текста однокоренные слова. укажи,к каким частям речи они относятся. 1-я группа слов: -я группа слов:
тучки небесные, вечные странники!
степью лазурною, цепью жемчужною
мчитесь вы, будто как я же, изгнанники
с милого севера в сторону южную.
кто же вас гонит: судьбы ли решение?
зависть ли тайная? злоба ль открытая?
или на вас тяготит преступление?
или друзей клевета ядовитая?
нет, вам наскучили нивы бесплодные…
чужды вам страсти и чужды страдания;
вечно холодные, вечно свободные,
нет у вас родины, нет вам изгнания.
Из рассказа В.П.Астафьева "Постскриптум" я узнал, что мальчик воспитывался в детском доме: "...детдоме в коридоре висел репродуктор".
Он был музыкален, любил петь, а также много читал: " ...был я в детстве самым певучим и читающим человеком".
В детстве он совершал поступки, за которые ему потом было стыдно: "...многих постыдных поступков, которые я совершил..."
Будучи взрослым, он ездил на отдых в Ессентуки и там посещал концерты симфонической музыки. Его любимая певица - Надежда Обухова.
Об авторе мы узнали еще и то, что он культурный, порядочный и совестливый человек.
Сочинение на тему:" что я узнал из рассказа "постскриптум " о его авторе" В.Астафьев
рассказ
Среди многих постыдных поступков, которые я совершил в жизни, более всех памятен мне один. В детдоме в коридоре висел репродуктор, и однажды в нем раздался голос, ни на чей не похожий, чем-то меня — скорее всего как раз непохожестью — раздражавший.
«Ха, блимба! Орет как жеребец!» — сказал я и выдернул вилку репродуктора из розетки. Голос певицы оборвался. Ребятня сочувственно отнеслась к моему поступку, поскольку был я в детстве самым певучим и читающим человеком.
…Много лет спустя в Ессентуках, в просторном летнем зале, слушал я симфонический концерт. Все повидавшие и пережившие на своем веку музыканты крымского оркестра со славной, на муравьишку похожей, молоденькой дирижершей Зинаидой Тыкач терпеливо растолковывали публике, что и почему они будут играть, когда, кем и по какому случаю то или иное музыкальное произведение было написано. Делали они это вроде как бы с извинениями за свое вторжение в такую перенасыщенную духовными ценностями жизнь граждан, лечащихся и просто так жирующих на курорте, и концерт начали с лихой увертюры Штрауса, чтоб подготовить переутомленных культурой слушателей ко второму, более серьезному отделению.
Но и сказочный Штраус, и огневой Брамс, и кокетливый Оффенбах не уже с середины первого отделения концерта слушатели, набившиеся в зал на музыкальное мероприятие только потому, что оно бесплатное, начали покидать зал. Да кабы просто так они его покидали, молча, осторожно — нет, с возмущениями, выкриками, бранью покидали, будто обманули их в лучших вожделениях и мечтах.
Стулья в концертном зале старые, венские, с круглыми деревянными сиденьями, сколоченные порядно, и каждый гражданин, поднявшись с места, считал своим долгом возмущенно хлопнуть сиденьем.
Я сидел, ужавшись в себя, слушал, как надрываются музыканты, чтоб заглушить шум и ругань в зале, и мне хотелось за всех за нас попросить прощения у милой дирижерши в черненьком фраке, у оркестрантов, так трудно и упорно зарабатывающих свой честный, бедный хлеб, извиниться за всех нас и рассказать, как я в детстве…
Но жизнь — не письмо, в ней постскриптума не бывает. Что из того, что певица, которую я оскорбил когда-то словом, имя ей — великая Надежда Обухова, — стала моей самой любимой певицей, что я «исправился» и не раз плакал, слушая ее.
Она-то, певица, уж никогда не услышит моего раскаяния, не сможет простить меня. Зато, уже пожилой и седой, я содрогаюсь от каждого хлопка и бряка стула в концертном зале.