Стрелы, пущенные в него мужчинами, упали, жалкие, обратно на землю.
А она была дочь одного из старшин, осудивших его.
Ты, гордый, слушай!
И вот он стал жить, вольный, как птица.
А он дрожал, слыша этот смех, и всё искал чего‑то на своей груди, хватаясь за нее руками.
И вдруг он бросился на людей, подняв камень.
Стрелы, пущенные в него мужчинами, упали, жалкие, обратно на землю.
А она была дочь одного из старшин, осудивших его.
Ты, гордый, слушай!
И вот он стал жить, вольный, как птица.
А он дрожал, слыша этот смех, и всё искал чего‑то на своей груди, хватаясь за нее руками.
И вдруг он бросился на людей, подняв камень.