Казалось бы, можно легко, листая журнал или книгу, где помещены репродукции работ художников и скульпторов, познакомится с их творчеством.
Почему для того, чтобы посмотреть подлинник, они едут в другой город или даже страну?
Нет, в картину он всегда вкладывает своё отношение к тому, что изображает, свои переживания и мысли - словом, своё, неповторимое, потому что каждый видит мир по-своему.
Стоя перед картиной или скульптурой, мы стараемся понять её творца, разгадать то, что он хотел нам сказать.
И чем больше мы смотрим на картину-подлинник, тем больше она говорит нам , тем больше раскрывается перед нами её красота и своеобразие.
Под навесом крыши нашего дома было ласточкино гнездо, слепленное из ила, принесенного в клювах с берега маленького копаного прудика. Оно висело варежкой и, когда вылупились птенцы, стало потихонечку пищать. Когда птенцы подросли, то один из них, самый, наверное, сильный и обжористый, стал высовываться из темного отверстия. Он был головастенький, рот у него с желтым ободочком казался непомерно большим. Голова окрасилась уже в черный цвет, а на грудке появился темно-коричневый фартучек. Ростом он казался мне больше своих родителей, которые беспрестанно носили ему всяких козявок, а он беспрестанно их пожирал, оставляя братьев или сестер голодными.
Шло время, и настал день, когда я увидел в небе над нашей крышей пять ласточек. Они летали в розовеющем вечернем воздухе, и я заметил, что две из них летают резвее и легче, чем три остальные, которые казались чуточку больше размером. Видимо, ласточки учили летать своих птенцов.
Осенью ласточки исчезли, и дом наш как будто чего-то лишился.
Казалось бы, можно легко, листая журнал или книгу, где помещены репродукции работ художников и скульпторов, познакомится с их творчеством.
Почему для того, чтобы посмотреть подлинник, они едут в другой город или даже страну?
Нет, в картину он всегда вкладывает своё отношение к тому, что изображает, свои переживания и мысли - словом, своё, неповторимое, потому что каждый видит мир по-своему.
Стоя перед картиной или скульптурой, мы стараемся понять её творца, разгадать то, что он хотел нам сказать.
И чем больше мы смотрим на картину-подлинник, тем больше она говорит нам , тем больше раскрывается перед нами её красота и своеобразие.
Ласточки
Под навесом крыши нашего дома было ласточкино гнездо, слепленное из ила, принесенного в клювах с берега маленького копаного прудика. Оно висело варежкой и, когда вылупились птенцы, стало потихонечку пищать. Когда птенцы подросли, то один из них, самый, наверное, сильный и обжористый, стал высовываться из темного отверстия. Он был головастенький, рот у него с желтым ободочком казался непомерно большим. Голова окрасилась уже в черный цвет, а на грудке появился темно-коричневый фартучек. Ростом он казался мне больше своих родителей, которые беспрестанно носили ему всяких козявок, а он беспрестанно их пожирал, оставляя братьев или сестер голодными.
Шло время, и настал день, когда я увидел в небе над нашей крышей пять ласточек. Они летали в розовеющем вечернем воздухе, и я заметил, что две из них летают резвее и легче, чем три остальные, которые казались чуточку больше размером. Видимо, ласточки учили летать своих птенцов.
Осенью ласточки исчезли, и дом наш как будто чего-то лишился.