Причастный оборот - это само причастие и слова, зависимые от него. Причастием является особая отглагольная форма, которая также имеет признаки прилагательного. Вернувшись с китайского рынка, уставшие, мы легли отдохнуть. У мама разболелась нога, точнее, щиколотка, болевшая уже более года. Из открывшегося окна доносились звуки прекрасной симфонии, окрылявшей меня и дарующей замечательное настроение. Моя тетя была ханжой, и ее лицемерие было настолько тонким, что его порой никто не замечал, кроме меня,знавшего в этом деле, толк. На уроке химии, мне посчастливилось провести великолепный опыт, поразивший всех одногруппников в аудитории.
На мой взгляд, Александр Македонский был выдающимся правителем и, наверное, самым смелым воином. Его мудрость заключалось не только в стратегии войны, но и в стратегии жизни: на захваченных территориях он был не тираном, а дальновидным политиком, распространяя греческую культуру.
Перед очередным сражением в Азии Александр посетил место, где стояла древняя Троя. Там он принес жертвы Афине Илионской, взял себе щит, который, по преданию, принадлежал Ахиллу и оставил приношения великим мертвецам гомеровских сказаний - это красноречиво свидетельствует о том, что в душе молодой царь был романтиком, и все это предприятие представлялось ему в поэтическом блеске.
Вернувшись с китайского рынка, уставшие, мы легли отдохнуть. У мама разболелась нога, точнее, щиколотка, болевшая уже более года.
Из открывшегося окна доносились звуки прекрасной симфонии, окрылявшей меня и дарующей замечательное настроение.
Моя тетя была ханжой, и ее лицемерие было настолько тонким, что его порой никто не замечал, кроме меня,знавшего в этом деле, толк.
На уроке химии, мне посчастливилось провести великолепный опыт, поразивший всех одногруппников в аудитории.
Перед очередным сражением в Азии Александр посетил место, где стояла древняя Троя. Там он принес жертвы Афине Илионской, взял себе щит, который, по преданию, принадлежал Ахиллу и оставил приношения великим мертвецам гомеровских сказаний - это красноречиво свидетельствует о том, что в душе молодой царь был романтиком, и все это предприятие представлялось ему в поэтическом блеске.